Она фыркнула и, пожав плечами, двинулась в противоположную сторону. Еще раз встречаться с танцующим божком у нее не было ни малейшего желания. Вдруг тому взбредет в голову еще что-нибудь предсказать?
Конечно, в предсказания Лисандра не верила, но слегка их побаивалась. Она считала, что предсказания – что-то вроде колдовства, и глупое предсказание способно повлиять на судьбу. Безусловно, совсем немного, но частенько для того, чтобы случилось несчастье, не хватает сущей малости.
Она зябко передернула плечами. Прах побери! И угораздило же ее встретить этого проклятого танцующего божка. Вот кретин. Иначе не скажешь.
И вообще имело смысл отдохнуть, посидеть на какой-нибудь скамеечке.
Она прошла еще с квартал и обнаружила небольшой тенистый и совершенно пустынный садик. Ну да, эти глупые горожане настолько обеспокоены своими якобы неотложными делами, что им даже некогда посидеть на скамейке и подумать о том, правильно ли они живут. А вот если бы они задумались…
«Стоп, стоп, – сказала себе Лисандра. – Давай-ка для начала разберись в собственных делах. А о горожанах подумаешь потом. Если останется время».
Она уселась на первую же попавшуюся скамейку, вольготно откинулась на ее спинку и попыталась поглядеть на солнце. Амулет был хорош, но все же недостаточно. По крайней мере глаза у нее заболели.
Хотя, возможно, так и должно было быть. По правде сказать, за три сотни лет она напрочь забыла, каково это – смотреть на солнце.
«Итак, – подумала вампирша. – Все прекрасно и просто удивительно. Сбылось то, о чем ты и мечтать не смела. Ты можешь расхаживать днем, охотиться и, может быть, даже когда-нибудь привыкнешь смотреть на солнце. Почему же у тебя, голубушка, так тяжело на душе? Из-за дурацкого предсказания?»
Маленькая птичка с забавным голубым хохолком уселась в метре от нее на землю и стала поспешно склевывать рассыпанные кем-то хлебные крошки.
Лисандра взглянула на нее и довольно хмыкнула. Вид у птахи был презабавный.
«Что же тебя так гнетет? – снова спросила она себя. – Чем ты недовольна?»
Недовольна? Ну конечно.
Лисандра вдруг осознала, что этот проклятый амулет пробил брешь в ее защите, в той броне, которой она окружала себя все три сотни лет, с тех пор как она стала вампиром.
Тогда, первый раз попробовав человеческую кровь, она сказала себе, что происшедшая с ней метаморфоза сделала ее высшим существом. Она твердила себе день за днем, годы и годы, что эти жалкие людишки не более чем бараны, скот, созданный для удовлетворения ее потребностей.
Она выше, а значит, может делать с ними все, что ее душа пожелает. И это будет только правильно, хотя бы потому, что жизнь людская коротка и ничтожна. И не будет большой беды, если она оборвется лет на пять раньше, а то и на десять. Какая, собственно, разница?
Она настолько в этом уверилась, что до сего момента даже не пыталась объяснить себе некоторые поступки, странные с точки зрения любого вампира. А сейчас объяснила. И пришла в ужас. Еще бы!
Получалось, что та глухая стена, та могучая защита, которой она себя окружила, уже давно дала трещину. И эта трещина со временем расширялась и расширялась, пока наконец не превратилась в пролом. А сквозь этот пролом вырвались желания, о которых она до поры до времени вроде бы и не подозревала.
Желания!
Она вдруг поняла, что страстно, до боли, хотя бы на несколько часов мечтает стать обыкновенным человеком, обыкновенной женщиной.
Забыть о безумных ночах, наполненных кровью и насилием. Стереть из своей памяти дни и дни полусна-полубодрствования в гробу, наполненные глухой тоской и несбыточными мечтами, а также настороженным ожиданием того, кто откроет ее убежище и придет, чтобы пронзить ее сердце осиновым колом.
Стать опять человеком! Пусть даже ненадолго. Амулет давал ей такую возможность. Нет, не возможность, а иллюзию, всего лишь иллюзию.
Лисандра вдруг осознала, что сидит на скамейке боком, скорчившись, словно младенец в материнской утробе. Правая рука ее судорожно стискивала амулет.
Амулет! Проклятый сын змеи! Подсунул ей штучку.
Лисандре захотелось сорвать с себя колдовскую пластинку и отшвырнуть ее прочь.
Конечно, она этого не сделала, вовремя вспомнив, что без амулета моментально превратится в кучку пепла.
А может, так будет лучше?
«Ну уж нет, – сказала себе вампирша. – Не дождетесь. Не выйдет. Да, я попала в ловушку. Я же сумею из нее и выпутаться. И баста. И кончено».
Она выпрямилась, снова откинулась на спинку скамейки, постаралась сесть как можно непринужденнее.
Все верно. Она что-нибудь придумает. Да и ловушка ли это? Скорее всего – нет. Она просто перенасытилась впечатлениями, и вот наступила реакция. Да, у нее сдали нервы. Но с кем этого не бывает? Очень скоро она овладеет собой и придет в норму. Она уже пришла в нее, про крайней мере настолько, чтобы правильно оценить то, что с ней происходит.
Вернее – происходило.
Лисандра криво усмехнулась.
Да, все в порядке. Пора приниматься за дела. И вообще она явилась в этот город не для того, чтобы заниматься самокопанием. У нее есть обязательства. Она должна их выполнить.
А судьба?
Глупости. Бред сивой кобылы. Ни одному слову танцующих божков верить нельзя. Кстати, она и не собирается.
Намеренно неторопливо, стараясь получить от этого максимальное удовольствие, она потянулась. Вот так. Отлично. Превосходно. Она чувствует себя просто превосходно. Она довольна тем, что будет жить вечно. И никто ее никогда не поймает. Потому что она самая хитрая, самая умная, самая опытная. И очень-очень опасная. Лисандра хихикнула.
Да уж, пять-десять минут назад ее можно было взять голыми руками. Подходи и бери. Но только не сейчас. В данный момент она готова дать отпор любому.
Чувствуя во всем теле привычную легкость, она встала и, прикинув, в какую сторону нужно идти, чтобы быстрее выбраться из города, вышла из садика.
Пора и в самом деле заняться делом. Сейчас она выйдет за окраину города, превратится в летучую мышь и полетит искать ту пресловутую долину, о которой ей говорил сын змеи. Хорошо хоть, городок небольшой. Не придется долго топать пешком.
Она прошла пару кварталов, ненадолго остановилась возле лотка торговца редкостями, конечно, ничего не купила, поскольку действительно ценных вещей в продаже у него не было. К ней было привязался какой-то нищий, но Лисандра послала его подальше. Нищий понял, что ему ничего не обломится, и отстал.
Чувствуя, как к ней постепенно возвращается хорошее настроение, вампирша свернула на широкую, прямую, как нос цапли, центральную улицу и вдруг остановилась. По противоположной стороне улицы, о чем-то увлеченно разговаривая с мальчиком лет тринадцати, шел человек, которого она меньше всего рассчитывала встретить здесь и именно в этот момент.
