— Это… мы долго еще? — спросил Хромоногий. — Долго нам идти?
— Пока не выполним приказ, — ответил Проломленный Череп. — Неужели забыл, зачем нас отправили? Мы должны были найти некое существо, не обязательно человека. Обязательно лишь выполнение указаний насчет крови.
— Люди, — сообщил Широкая Кость. — Они нас боятся. И запах. Они хорошо чувствуют запах. Думаю, человек от нас попытается убежать.
— Но ведь тебе же сказали, что объект не обязательно должен быть человеком, — напомнил Хромоногий. — Он может быть кем угодно. Главное, чтобы у него была подходящая кровь.
— Хватит трепаться, — рявкнул Проломленный Череп. — Помните, мы должны выполнить поставленный перед нами приказ, и мы его выполним. А вот если будем отвлекаться на трепотню… В общем, вижу, вы все поняли. Идем дальше.
И троица продолжила свой путь.
Молча. Стараясь шагать широко и уверенно. Тихо пощелкивая суставами.
5
Крысиный король схватился за голову и в полном отчаянии спросил:
— Почему? Почему ты считаешь, будто я твоя мама?
— Начнем все сначала? — деловито поинтересовался тираннозаврик.
— Нет, — поспешно сказал предводитель крысиного племени. — Не надо. Не сейчас.
— В чем тогда дело? Почему ты продолжаешь со мной эту странную игру? Учти, она мне уже надоела.
Динозаврик смотрел на крысиного короля так, словно видел перед собой нечто в высшей степени красивое, бесконечно доброе и замечательное. Так, как смотрят на… ну да, ну да, как смотрят на самую настоящую маму.
Крысиному королю стало не по себе.
Жизнь его была богата приключениями, и ему, конечно, не раз приходилось искажать факты, слегка преувеличивать, выкручиваться, наводить тень на плетень и просто врать. Однако если на тебя смотрят такими любящими, такими наивными и готовыми верить каждому твоему слову глазами…
— Хм… — промолвил крысиный король. — Ну хорошо… Давай эту игру прекратим. Если она тебе не нравится. Но мы ведь к ней вернемся? Не так ли?
— Как пожелаешь.
Крысиный король почувствовал некоторое облегчение. Ну вот, уже легче. Хотя… как сказать.
Что будет, если их нагонит мать тираннозаврика? Скорее всего она решит, будто он был похищен. А как поступит с пойманным похитителем своего чада любая мать на свете, пусть даже не такая зубастая, как самка тираннозавра? Погладит его по головке? Скажет «спасибо»?
Нет, надо что-то предпринимать. Срочно.
— А теперь мне снова захотелось есть, — заявил тираннозаврик. — Голоден я очень. Понимаешь?
6
Щепотка знаний об окружающем мире, огромное, просто непомерное любопытство, несокрушимая вера в лучшее будущее и… ну да, вот она — любовь к маме. Неиссякаемая. Это — хуже всего. Эту скалу с места не столкнешь. Не по силам.
Джинн приуныл.
Объект воздействия, называется. Неужели придется отступить и здесь?
Джинн взглянул на вогнутую, сияющую желтизной свежесбитого масла стену лампы и содрогнулся.
Вот уж нет! Он что-нибудь придумает. Просто обязан.
Итак, что у него имеется? Знания? Они настолько ничтожны, что их можно не учитывать. Да и кто пытался завладеть чьим-то сознанием с помощью знаний? Эмоции, только эмоции. Вот его настоящее оружие.
Любопытство. Как его можно использовать? Пока не ясно, но может быть, что-нибудь придумается. Вера в будущее? Ее пока в дело пустить не удастся.
Любовь к матери?
Джинн огорченно покачал головой.
Вот это уже ни в какие ворота не лезет. Это помешает ему с помощью тираннозаврика загнать крысиного короля в такое положение, в котором он будет вынужден воспользоваться волшебной лампой. А помешает ли?
Обдумывая эту мысль, джинн снял халат и погрузился в прохладную, пахнущую фиалковой эссенцией воду бассейна. Тотчас же рядом с ним появились две гурии и принялись его массировать. Одна была белокурая, а другая — шатенка. Сидя по шею в ароматной воде, нежась под умелыми руками гурий, джинн размышлял.
Любовь к матери, направленная на этого проходимца — крысиного короля… Если разрушить ее невозможно, то почему бы не попытаться использовать в своих интересах?
7
— Направо или налево? — спросил Широкая Кость.
— А какая разница? — ответил вопросом на вопрос Хромоногий.
— Спроси тогда у старшего, он скажет. Кому знать, как не ему?
Проломленный Череп сделал вид, будто всего этого не слышал. Он внимательно изучал огромный замшелый камень, на котором было выбито: «Направо пойдешь…» На этом надпись обрывалась. Судя по следам на камне, ее кто-то старательно стесал. Правда, ниже была другая, сделанная корявыми буквами, густой, красной краской. «А стоит ли идти хоть куда-то? Не лучше ли вернуться туда, откуда пришел? Спартак — победит… вольфрам и ванадий».
Что-то эта красная надпись наверняка должна была означать. Вот только — что именно?
Загадка, настоящая загадка.
— Направо, — наконец буркнул Проломленный Череп.
Они двинулись по правой дороге и даже прошли по ней с полкилометра. А потом на пути их возникла преграда.
Более всего она смахивала на старого, с обвисшей кожей и двумя расположенными рядом хоботами, раскрашенного выцветшими на солнце красными, зелеными и синими полосами слона. Занимая большую часть тропинки, он стоял неподвижно и, тихо фыркая, рассматривал трех приятелей огромными как сковородки красными глазами.
— А с этим что будем делать? — спросил Широкая Кость. — Он мешает нам пройти.
— Мы должны убрать со своего пути это препятствие, — рявкнул Проломленный Череп.
Он ткнул топором в сторону полосатого «слона». Зверь яростно заревел.
— Мы ему не нравимся, — сообщил Хромоногий.
— Еще бы, — промолвил Широкая Кость. — Видел ли ты себя со стороны? Уверяю, красавцем никого из нас троих не назовешь.
— А может, он бешеный? — поинтересовался Хромоногий.
— Не важно, — давил свое Проломленный Череп. — Все это совершенно не важно. Мы должны пройти мимо, и мы это сделаем.
— Как? — спросил Хромоногий.
— Нападем на него. Чего нам бояться? Думаю, большого вреда он нам причинить не сможет. Вперед!
— В смысле — нападаем?
— Да, — подтвердил Проломленный Череп. — Никаких ожиданий! В атаку!
И он снова картинно ткнул в сторону противника топором. Этот жест «слону» не понравился, и, издав яростный рык, тот бросился к трем говорунам.
— Ну вот… — сказал Хромоногий, глядя на стремительно приближающегося зверя. — Противник напал первым.
