Легкий бриз пролетел по лужайке. Трава под ногами Демьюрела колыхалась и изгибалась при каждом его вдохе. Он чувствовал, как постепенно становится частью природы. Он окинул взглядом колдовское сборище, заглянул по очереди в глаза каждому. На этот раз, глядя на них, он увидел жизнь, какою они живут, лживые речи, которые они говорят, увидел такими, какими они были на самом деле. Он получил доступ внутрь всякой суровой истины. Он взглянул на свои руки. Они мерцали серебряным светом.
– Это значит жить, – сказал он. – Это значит действительно знать жизнь.
Финнестер скрючился на траве и плакал, как малое дитя. И мог он видеть только одно: холод и черноту темнейшей из ночей. Он был один; маленький шестилетний мальчик, оставленный взрослыми в своей комнате, в полной тьме. Ему слышался грозный голос отца: «Только встанешь с кровати – и привидения схватят тебя». Мальчик заливался слезами в своей кроватке-клетке, он хотел к маме, знал, что с ней он в безопасности от всех ночных кошмаров. Страх не отпускал его, и он заново переживал сейчас каждую ужасную минуту. Лежа на влажной траве, он слышал голоса, которых так давно не слышал. Голоса, говорившие о вещах, о которых он не хотел слышать. Они держали его за ухо и шепотом, прямо в ухо твердили злые слова. Он сжимал голову руками, стараясь закрыть уши, надеясь, что они замолчат. И вдруг понял, что голоса эти внутри его головы, что они рвутся наружу. Голос отца становился все громче: «И ты называешь себя мальчиком?! Да ты ведешь себя как девчонка и выглядишь как девчонка. Я хотел иметь сына, а не жалкого хлыща; я хотел иметь наследника, а не фата, который до сих пор держится за материну юбку».
И казалось, его чувства разделяют с ним все, кто был вокруг. Колдовское сборище молча стояло и смотрело на них обоих. И Пиратеон смотрел своими ласковыми и прекрасными голубыми очами.
– Такое уж это дерево, – проговорил Пиратеон. – Одному приносит просветление, другому – страх. Успокойся, Финнестер, это продлится недолго. Духи прошлого не могут терзать тебя вечно.
В подземелье трое беглецов всеми силами старались не нарушить тишину. Кейт спрятала кристаллы под курткой, боясь, что их яркое сияние вырвется наружу. Они медленно продолжали идти, по щиколотку в холодной воде ручья. Ход становился все уже и ниже. Они шли теперь согнувшись и вдруг через несколько шагов наткнулись на стену. Над их головами лежал большой камень, длинный и плоский, как надгробная плита. С одной его стороны были выбиты ступени. Кейт достала из-под пальто кристаллы. Они осветили стены хода, заляпанные чем-то, похожим на красную краску. Кейт присмотрелась к камню.
– Мне кажется, это тот камень, что возле дорожки у парадного входа, далеко от того места, где собрались те люди. – Она быстро провела рукой по камню и обнаружила с одной стороны шарнир. – Если мы толкнем с этой стороны, камень отодвинется, – сказала она.
Томас легонько толкнул камень. Раздался щелчок, и камень повернулся, открывая дорогу. Рафа выглянул в узкую щелку и увидел дьявольское сборище за углом дома, возле торчавшего посреди лужайки каменного столба.
– Пошли, – проговорил он тихо, – мы сможем добраться до леса, прежде чем они нас увидят.
Все трое быстро взобрались по ступеням и бросились в лес. Рафа прокрался вдоль стены к воротам. Он знал, что сейчас окажется совсем рядом с тем местом, где стоит, ожидая, Пиратеон. В эту минуту из двери дома выскочил глэшан и со всех ног ринулся через лужайку к Пиратеону. Рафа выхватил Керувима из тайника в стене и побежал назад к лесу.
Случайно Демьюрел бросил взгляд на пророчицу-руку на акациевой колонке и увидел, что она совсем потускнела.
– Керувим исчез! – закричал он. – Быстрее! Догоним их!
– Мой дорогой Демьюрел, вам потребуется много жизней, чтобы понять. Пусть идут куда хотят, скоро они будут найдены. Принесите Азимут, она скажет нам, куда они убежали.
Ранним утром три утомленных путника с трудом преодолевали последнюю часть пустоши Хоскер-Мур, чтобы взглянуть с высоких скал, окружавших город Уитби, на морской залив.
Они то бежали во всю прыть, то шли, едва передвигая ноги, спали то просто в кустарнике, то на сеновалах, и всегда один из них оставался на страже – они опасались преследователей. И вот наконец они добрались до цели, и Керувим по-прежнему с ними. С рассветом ночные страхи покинули их; только яркое свечение неба на севере оставалось единственным знаком, что все идет не совсем так, как следовало бы, и что власть Пиратеона еще сильна.
Порт был буквально забит всякого рода парусниками, от огромных, каких Томасу никогда еще не доводилось видеть, до совсем крошечных, так что им нипочем, думал Томас, не добраться даже до Бейтауна, не говоря уж о континенте или о Лондоне. Корабли стояли впритирку друг к другу, занимая всю акваторию порта, так что между ними воды почти не было видно. В слабом предутреннем свете они казались черными бревнами, обломками, занесенными в гавань недавним приливом. Запах дыма и жареной сельди вселял надежду, что их путешествие близится к концу. Он напомнил им, что они голодны, и отвлек мысли от мучительного страха, терзавшего их всю ночь напролет. Легкие спирали дыма подымались из труб домов, теснившихся по склону холма, на вершине которого возвышалась над городом каменная церковь. Позади церкви над линией горизонта виднелись осыпавшиеся руины старинного аббатства. Томас разглядел крышу лечебницы, куда увезли его маму после пожара. Ему не у кого было узнать, жива ли она. По сути, он предоставил заботиться о ней кому-то другому, кто будет при ней, он же, по своей человеческой слабости, так и не сумел там побывать. Он смотрел на красную черепичную крышу и думал о ее судьбе, но даже сейчас у него не было времени навестить ее.
– Если мы доберемся до церкви, то, может быть, отыщем того человека, о котором нам говорил Риатама, – сказал Томас, когда они покинули вересковую пустошь и впервые ступили на крутую мощеную тропу.
– Не думаю, чтобы человек, которого мы ищем, мог оказаться в этом месте. Знаю по собственному опыту, что для здешних служителей церкви карман куда важнее души и фантастические их суеверия куда важнее для них, чем слова Риатамы, – серьезно сказал Рафа. – Тот, кого мы ищем, сам найдет нас, и будет он не таким, каким мы ожидаем его увидеть. Мы должны быть очень осторожны: Пиратеон не позволит нам уйти так легко.
Они шли вниз по узкой тропе вдоль крутого берега, через закоулки и крохотные дворики рыбацких коттеджей, пока не оказались неожиданно на базарной площади. Еще десяток шагов по мирным закоулкам, и они вышли на шумную улицу. Одуряющие запахи улицы с ее прилавками, где торговали рыбой, мясом и хлебом, сразили их. Дорога к церкви была вся забита людьми, которые грубо толкались, не давая Томасу, Рафе и Кейт пробиться сквозь толпу.
Они протискивались к трактирчику «Грифон», Кейт держалась за локоть Томаса. Так они преодолели последние несколько шагов до входа в трактир. Вывеска над дверью покачивалась под легким утренним ветерком, белая лошадь сплеталась с золотым грифоном, раскачивавшимся взад-вперед.
