Зия свирепо уставилась на него:
– Выходит, вы все это время знали… Кто вам рассказал?
Антонио?
Он покачал головой:
– Никто ничего мне не рассказывал. Я обо всем догадался. И
догадка оказалась верной, не так ли, мадемуазель? Понимаете, если не умеешь
догадываться, не стоит становиться детективом.
Несколько минут девушка шла молча.
– Ну и что вы намерены делать? – наконец спросила она. –
Рассказать моему отцу?
– Разумеется, нет.
Зия с любопытством посмотрела на него:
– Вам что-то от меня нужно?
– Мне нужна ваша помощь, мадемуазель.
– Почему вы думаете, что я в состоянии вам помочь?
– Не думаю, а всего лишь надеюсь.
– А если я откажусь, вы обо всем сообщите отцу?
– Конечно нет! Выбросьте эту мысль из головы, мадемуазель! Я
не шантажист и не собираюсь грозить вам разоблачением вашей тайны.
– Значит, если я откажусь вам помочь… – медленно начала Зия.
– Ничего не поделаешь – мне придется с этим смириться.
– Тогда почему… – Она не договорила.
– Сейчас я объясню вам почему. Женщины, мадемуазель, как
правило, великодушны. Если они в состоянии оказать услугу тому, кто оказал
услугу им, то делают это. Однажды я проявил великодушие в отношении вас,
мадемуазель. Я мог заговорить, но промолчал.
Последовала очередная пауза.
– Отец на днях дал вам совет.
– Это было весьма любезно с его стороны.
– Не думаю, что я могу что-то к этому добавить, – медленно
произнесла Зия.
Если Пуаро и был разочарован, то не показал этого. Ни один
мускул не дрогнул на его лице.
– Eh bien! – весело сказал он. – Тогда поговорим о
чем-нибудь другом.
Они продолжили беседу, но девушка выглядела рассеянной,
отвечала машинально, часто невпопад. Когда они вернулись к казино, она,
казалось, приняла решение.
– Мсье Пуаро…
– Да, мадемуазель?
– Я… я бы хотела помочь вам… если бы могла.
– Вы очень любезны, мадемуазель.
Наступила новая пауза. Детектив не торопил девушку – он
хотел дать ей время подумать.
– В конце концов, – собралась с духом Зия, – почему бы мне
не рассказать вам об этом. Мой отец всегда осторожен – следит за каждым своим
словом. Но я знаю, что с вами в этом нет надобности. Вы сказали нам, что ищете
только убийцу и что драгоценности вас не интересуют. Я вам верю. Вы были правы,
догадавшись, что мы в Ницце из-за рубинов. Их передали здесь согласно плану.
Сейчас они у отца. Он подал вам намек насчет нашего таинственного клиента.
– Маркиза? – негромко уточнил Пуаро.
– Да, Маркиза.
– А вы когда-нибудь видели Маркиза, мадемуазель Зия?
– Один раз, – ответила она. – Но не слишком хорошо – только
через замочную скважину.
– Это всегда затруднительно, – посочувствовал детектив, – но
тем не менее вы его видели. Вы бы узнали его при встрече?
Зия покачала головой:
– Он был в маске.
– Молод или стар?
– У него седые волосы. Возможно, это парик. Но я не думаю,
что он стар. У него молодые и голос, и походка.
– Голос? – задумчиво переспросил Пуаро. – А его голос вы бы
узнали, мадемуазель Зия?
– Возможно, – ответила девушка.
– Он вас интересовал, если вы подсматривали за ним в
замочную скважину?
Зия кивнула:
– Мне было любопытно. О нем много говорили – ведь он не
обычный вор, а скорее романтическая фигура.
– Пожалуй, – согласился детектив.
– Но я не об этом хотела вам рассказать, – добавила Зия. –
Просто я подумала об одном маленьком факте, который… ну, может оказаться для
вас полезным.
– Да? – подбодрил ее Пуаро.
– Как я говорила, рубины передали отцу в Ницце. Я не видела
того, кто их передавал, но…
– Да?
– Но знаю, что это была женщина.
Глава 29
Письмо из дома
«Дорогая Кэтрин!
Живя среди друзей из высшего света, Вы едва ли
заинтересуетесь нашими новостями, но так как я всегда считала Вас разумной
девушкой, то, возможно, богатство не так уж вскружило Вам голову. Здесь в
общем-то все по-прежнему. Были неприятности из-за второго священника, который
скандально пьянствует. На мой взгляд, он ничем не отличается от католика. Все
жаловались на него викарию, но Вы ведь знаете нашего викария – сплошное
христианское милосердие и ни капли твердости. В последнее время у меня была
масса огорчений с прислугой. Эта девчонка Энни никуда не годится – юбки до
колена и при этом не носит шерстяных чулок. К тому же никто из них не желает
слушать, что им говорят. Меня сильно мучил ревматизм, и доктор Харрисон
посоветовал мне съездить в Лондон, обратиться к тамошнему специалисту. Как я
ему и говорила, пришлось потратить три гинеи плюс железнодорожные расходы,
хотя, дождавшись среды, я смогла купить дешевый обратный билет. У лондонского
доктора вытянулось лицо, и он стал бродить вокруг да около, пока я ему не
сказала: «Я простая женщина, доктор, и люблю, когда со мной говорят прямо. Это
рак или нет?» Конечно, ему пришлось ответить, что это рак, но что при должном
уходе я могу протянуть год и не очень страдать от боли. Впрочем, я уверена, что
сумею терпеть боль не хуже любой другой христианки. Порой жизнь кажется мне
очень одинокой, так как большинство моих друзей умерли или уехали. Я бы очень
хотела, дорогая, чтобы Вы оказались в Сент-Мэри-Мид. Если бы Вы не унаследовали
целое состояние и не попали в высшее общество, я бы предложила Вам жалованье
вдвое больше того, которое платила Вам бедная Эмма, чтобы Вы приехали и
ухаживали за мной, но что толку желать невозможного. Однако, если Ваши дела
сложатся скверно, а такое ведь тоже может быть… Я наслушалась историй о
фальшивых аристократах, которые женятся на богатых девушках, завладевают их
деньгами, а потом бросают их бедными как церковные крысы. Конечно, Вы слишком
благоразумны, чтобы с Вами произошло нечто подобное, но кто знает. Вы ведь до
сих пор не были избалованы вниманием мужчин, так что теперь у Вас легко может
закружиться голова. В таком случае помните, дорогая, что здесь для Вас всегда
найдется дом, а я хоть женщина прямая, но сердце у меня доброе. Искренне Ваша
