– Думаю, знаешь, – возразил ван Олдин. – Когда зашел
разговор о его подружках, Дерек заявил, что не возражает против твоих друзей.
Кого он имел в виду?
– Не знаю, – повторила дочь.
Миллионер опустился на стул, сурово сжав губы.
– Слушай, Рут, я не собираюсь бросаться в омут с завязанными
глазами. Я вовсе не уверен, что твой муженек не намеревается осложнить дело. У
меня имеются средства заткнуть ему рот, но я должен знать, есть ли
необходимость их использовать. Кого он подразумевал под твоими друзьями?
Миссис Кеттеринг пожала плечами:
– У меня много друзей. Не знаю, кого из них он имел в виду.
– Знаешь, – уверенно повторил отец. Теперь он говорил с
дочерью, как с конкурентом по бизнесу. – Выражусь яснее: кто этот мужчина?
– Какой мужчина?
– Тот, на которого намекал Дерек. Один из твоих друзей. Тебе
не о чем беспокоиться, малышка. Я знаю, что тут нет ничего серьезного, но мы
должны учитывать, как это будет выглядеть на суде. Там умеют извращать факты. Я
хочу знать, кто этот мужчина и насколько близко ты с ним дружна.
Рут молчала, нервно сплетая пальцы рук.
– Ну же, девочка, – смягчившись, подбодрил он ее. – Не бойся
своего старого папу. Я ведь никогда не бывал с тобой слишком суров, даже тогда,
в Париже… Черт! – Миллионер вдруг остановился, словно пораженный громом, затем
пробормотал: – Так вот кто это был. То-то мне показалось знакомым его лицо!
– Не понимаю, папа. О ком ты говоришь?
Ван Олдин подошел к дочери и стиснул ее запястье:
– Выходит, Рут, ты снова встречаешься с этим типом?
– С каким еще типом?
– С тем самым, из-за которого у нас с тобой давным-давно
были неприятности. Ты отлично знаешь, кого я имею в виду.
– Ты говоришь… – она заколебалась, – о графе де ля Роше?
– Граф де ля Рош! – фыркнул ван Олдин. – Я ведь уже тогда
предупреждал тебя, что этот парень – обыкновенный мошенник. И хотя ты по уши в
него влюбилась, мне удалось вырвать тебя из его когтей.
– Удалось, – с горечью промолвила Рут. – И я вышла замуж за
Дерека Кеттеринга.
– Ты сама этого хотела, – напомнил миллионер. Она молча
пожала плечами. – А теперь, – продолжал ван Олдин, – ты снова с ним
встречаешься, несмотря на все мои предупреждения. Сегодня он был в этом доме. Я
встретил его на улице, но не сразу узнал.
К Рут Кеттеринг вернулось самообладание.
– Ты не прав, папа, насчет Армана… я хотела сказать, графа
де ля Роша. О, я знаю, в молодости у него были досадные инциденты – Арман сам
мне о них рассказывал, – но… он всегда любил меня. Когда ты разлучил нас в
Париже, это разбило его сердце, и теперь…
Ее прервал возмущенный возглас отца:
– Так, значит, ты влюблена в этого субъекта? Ты, моя дочь? О
боже! – Он всплеснул руками. – И как только женщины могут быть такими
безнадежными дурами!
Глава 6
Мирей
Дерек Кеттеринг так стремительно вылетел из апартаментов ван
Олдина, что столкнулся с леди, идущей по коридору. Он извинился, она приняла
его извинения с ободряющей улыбкой и двинулась дальше, произведя на него
приятное впечатление спокойным лицом и красивыми серыми глазами.
Несмотря на свойственную Дереку беспечность, разговор с
тестем потряс его куда сильнее, чем он стремился показать. После ленча,
съеденного в одиночестве, Кеттеринг направился в роскошную квартиру, которую
занимала дама, известная под именем Мирей. Опрятная горничная-француженка
встретила его приветливой улыбкой:
– Входите, мсье, мадам отдыхает.
Горничная проводила Дерека в продолговатую комнату,
обставленную в восточном стиле. Мирей лежала на диване, опираясь на
многочисленные подушки различных оттенков янтаря, гармонирующих с ее кожей
цвета желтоватой охры. Танцовщица обладала великолепной фигурой, и, хотя ее
лицо под слоем косметики было слегка осунувшимся, оно отличалось своеобразным
шармом. Оранжевые губы призывно улыбались Кеттерингу.
Он поцеловал ее и устало опустился на стул:
– Что поделываешь? Наверное, только встала?
Улыбка танцовщицы стала еще шире.
– Нет, – ответила она. – Я работала, – и махнула длинной
белой рукой в сторону фортепиано, на котором в беспорядке лежали ноты, добавив:
– Здесь был Эмброуз – играл мне свою новую оперу.
Кеттеринг рассеянно кивнул. Его нисколько не интересовал
Клод Эмброуз и его оперное воплощение ибсеновского «Пер Гюнта». Впрочем, Мирей
интересовалась этим всего лишь в качестве уникальной возможности выступить в
роли Анитры.
[3]
– Чудесный танец, – проворковала она. – Я вложу в него всю
страсть пустыни. Буду танцевать увешанная драгоценностями… Кстати, mon ami,
вчера я видела на Бонд-стрит изумительную черную жемчужину. – И сделала паузу,
многозначительно глядя на собеседника.
– Девочка моя, – вздохнул Кеттеринг, – сейчас со мной
бесполезно говорить о черных жемчужинах. Что касается меня, то, как говорится,
дело сделано, быть беде.
Моментально прореагировав на его тон, танцовщица села; ее
большие черные глаза расширились.
– О чем ты, Дерек? – спросила она, произнося его имя на
французский лад – с ударением на последнем слоге. – Что произошло?
– Мой почтенный тесть, – ответил он, – готовится взяться за
дело всерьез.
– О чем ты?
– Иными словами, хочет, чтобы Рут со мной развелась.
– Как глупо! – воскликнула Мирей. – Почему она должна хотеть
развестись с тобой?
– Главным образом из-за тебя, chèrie,
[4]
– усмехнулся
Кеттеринг.
Мирей пожала плечами.
– Все равно это глупо, – заметила она.
– Даже очень глупо, – согласился он.
– Ну и что ты намерен делать? – спросила Мирей.
– Девочка моя, а что я могу сделать? С одной стороны,
человек с неограниченным количеством денег, а с другой – с неограниченным
количеством долгов. Не может быть сомнений в том, кто одержит верх.
– Странные люди эти американцы, – задумчиво промолвила Мирей.
– Ведь твоя жена тебя совсем не любит.
