Дэв стоял все на том же месте. Увидев бегущих к нему охотника и вампиршу, он удивленно спросил:
– Эй, вы чего? Неужели не получилось?
Ответить Хантер не успел. Послышался свист рассекаемого воздуха и в грудь дэва ударила черная нить.
Прежде чем она растаяла, у дэва закатились глаза, а из могучих рук выпала шипастая дубинка.
Он еще только падал на мостовую, а Хантер уже обернулся и увидел, как со стороны дома к ним скачет несколько десятков ультрамариновых ловчих нитей.
Итак, значит, маг решил их все таки прищучить, загнать словно зайцев.
– Ой, что это с ним? – спросила Лисандра, показывая на Дэва.
– Некогда! – крикнул Хантер. – Побежали.
И они со всех ног припустили вдоль по улице, прочь от дома черного мага.
13
– “Нет, все таки, он – дурак, ” – решила Лисандра, глядя на Хантера. – “Кретин, провалил все дело. Не мог захватить с собой запасной огнемет. Ненавижу.”
Они сидели на ступенях одного из старых, украшенных колоннами, домов. Хантер пытался отдышаться после длительной пробежки, Лисандра была все так же холодна и невозмутима.
Самое смешное то, что Лисандра могла бросить этого охотника на произвол судьбы и одновременно, прекрасно понимала что сделать это абсолютно невозможно. Попросту, невозможно – и все. До тех пор, пока черный маг жив, она была привязана к Хантеру крепче, чем самыми крепкими веревками. Только он мог видеть те проклятья, которые использовал маг.
Конечно, время от времени ей казалось, что он, со всеми этими невидимыми нитями судьбы, попросту водит ее за нос, что их не существует и существовать не может. Если бы, только не тот силуэт, четко обрисованный струей пламени, который она видела в дверном проеме, в доме мага...
Вот только, что же это было? Черный маг? Но почему он был невидимым? А если не маг, то кто?
Черт, как плохо оказаться в деле, от которого зависит твоя жизнь – дилетантом.
И еще эти нити. Что бы это значило? И для чего они, как действуют? Похоже, одна из них к ней прицепилась, принеся с собой это фатальное невезение.
Черт, есть-то как хочется!
Ей дьявольски хотелось есть, так хотелось, что временами, она не могла думать ни о чем, кроме как о теплой, сладкой, текущей по жилам, буквально в полуметре от нее крови. Этаком ручейке, к которому она бы с наслаждением припала, если бы... Если бы... Да, и еще кровь, которая есть в каждом жителе этого города, например в тех, кто живет в доме на ступенях которого они отдыхают, которая...
Вот это – неважно. Важно другое: дотянуть, выжить, и не думать, забыть о...
Обычный человек давно бы уже умер, не выдержав этой пытки голодом, а она – нет. Так что, даже в этом случае, преимущество на ее стороне. Только, толку-то ей от этого преимущества...
Эх...
А ночь уже кончилась и вот-вот должен был наступить рассвет.
– Знаешь, что, – закуривая сигарету, сказал Хантер. – Ты бы это... Ты бы возвращалась к себе домой. До рассвета осталось минут двадцать. Не дай бог, он тебя застанет вне гроба.
– А ты разве не будешь по новой штурмовать дом черного мага?
– Ну конечно буду. Да только, это будет, скорее всего, днем, а днем ты, сама понимаешь... должна отлеживаться. Конечно, можно было бы подождать и до следующей ночи, но таким образом мы дадим черному магу еще один день на восстановление сил. Кто знает, что меня тогда встретит в его доме? Давай, уматывай.
“Уматывай?!” И это говорит ей он, этот сопляк?!
Лисандра фыркнула. Она уже хотела было объяснить Хантеру, кто он такой и кто такая она, хотела сказать что потом, когда все кончится, за эти слова она с ним сделает такое... но посмотрела на уже ощутимо светлеющий горизонт и вздохнув... согласилась.
– Хорошо, – сказала она. – Значит, ты справишься без меня. Но, только, учти, если днем тебе повторить штурм не удастся, без меня не начинай. Учти, ты от меня никуда не денешься.
– Ладно, – согласился Хантер. – Я согласен. Если мне не удастся начать новый штурм до ночи, я буду тебя ждать и пока ты не явишься, его не начну. Вот только... как бы ночью не было уже поздно.
Он вздохнул и Лисандре, которая уже много десятков лет никого не жалела, стало его неожиданно жаль, такой он в этот момент был озабоченный и еще... что-то в нем сейчас было от ребенка, большого ребенка, у которого большие проблемы.
“Уж куда больше!” – подумала она. – “Этот маг, он, похоже чертовски силен. Выдюжит ли супротив него охотник? Выдюжит. Просто обязан... и победить. Потому что от этого зависит его жизнь. И – ее, тоже.”
Тут она разозлилась.
Она, Лисандра, зависит от простого человека, от одного из этих мешков плоти, которые годятся только на то, чтобы снабжать таких как она кровью.
Вампирша топнула ногой, повернулась к охотнику спиной и подпрыгнула. Оказавшись в воздухе, она превратилась в летучую мышь и тяжело взмахнув крыльями, полетела на восток, по направлению к своему дому.
Лисандра летела над все еще спящим, утомленным ночным карнавалом городом. Она летела домой, уверенно махая крыльями, то ныряя в воздушные ямы, то опять взмывая вверх и полет ее был не радостен, как обычно, полет ее был наполнен страхом и тоской, потому что, где-то в глубине души она уже не верила, что сможет выбраться из этой потасовки целой и невредимой.
Подлетая к дому, она подумала:
– “А может и в самом деле, плюнуть на все и буквально следующей ночью уехать в другой город, что, пока, сделать не так уж и трудно? Может быть там, на расстоянии, проклятье черного мага потеряет свою силу? Может быть там, в другом городе, она сможет насытиться и все пойдет по старому, как и многие десятки лет перед этим?”
Как же...
Вампирша подавила в себе эту трусливую мысль. Она должна быть здесь и нигде больше, потому что только находясь в городе, сможет хоть как-то помочь Хантеру, этому человеку, этому идиоту, на которого у нее, сейчас была вся надежда.
Хуже всего было то что ей еще предстояло. А предстояло ей надеяться и ждать, ждать весь этот долгий день, лежа в гробу, ждать, слыша, как по улице ходят люди, ждать, чувствуя внутри, жгущий подобно огню голод, от которого уже сейчас, можно потерять голову, можно сойти с ума.
– “Вот так-то, – подумала она, приземляясь в своем саду и превращаясь в человека. – Значит, тебе голодно? Бедненькая! А ты забыла самые первые годы, когда ты еще не приобрела необходимого опыта? Когда ты боялась каждого куста, когда приходилось спать, забившись в какую-нибудь мерзкую, пропахшую плесенью нору, уповая только на то, что днем крысы пассивнее и стало быть, не доберутся до тебя, абсолютно беспомощной, не отгрызут тебе, например, нос или уши, когда ты впав в дневной сон, не сможешь их даже прогнать?”
