– Конечно, – погонщик явно был не прочь поболтать. – Зима началась. Конечно, в нашем мире она не такая, как в других. Мне один знакомый рассказывал будто бы есть миры, в которых эти сугробы появляются не кое-где, а покрывают землю сплошь, причем, довольно толстым слоем. Так вот, я и говорю, что у нас зима гораздо мягче. Общая температура падает всего лишь на несколько градусов. Но все же, для моей скотинки и несколько градусов имеют большое значение.
– Ну, конечно, – согласился с ним Хантер.
Нити судьбы погонщика указывали на то, что из того получился бы неплохой плотник. Впрочем, каждый волен выбирать то дело, которое ему нравится. Пусть, даже оно ему не слишком подходит.
– Значит, по этой улице?
– По ней. Только, осторожнее. Конечно, зеркальных витрин на ней не попадается. Но если вы своротите чей-нибудь забор, скандал поднимется страшный.
– Папаша, не волнуйся, – погонщик щелкнул кнутом.
Чувствовалось, что этому он научился совсем недавно, и щелкает потому, что ему доставляет наслаждение сам процесс.
– Плотником ты работать не пробовал? – поинтересовался Хантер.
– Плотником? Нет, – засмеялся погонщик. – Это работа не для меня.
Сидеть на месте, что-то пилить и строгать... Нет, мне по нраву кочевая жизнь и приключения.
– Ну-ну, – пробормотал Хантер. – Это тоже достойное занятие.
– Если хочешь знать... – прокричал погонщик, отъезжая от его дома. – Это самое лучшее занятие на свете!
Хантер не удержался и помахал ему рукой. Погонщик помахал тоже и пустив игуанодона вскачь, помчался в голову стада. Там, похоже, что-то произошло.
Когда, стадо прошло мимо, Хантер увидел что именно.
Одно из животных, все же задело-таки забор старика Збота. Теперь, огромный его кусок лежал на земле, раздавленный могучими копытами игуанодона.
Хантер покачал головой.
Все же, этому парню, и в самом деле, лучше было бы заняться плотничеством. Он подумал о том, что еще разглядел в его нитях судьбы.
Судя по всему, если он в течении ближайших пяти лет не опомнится, то вполне возможно, сопьется. А там, неизбежная пьяная драка в какой-нибудь придорожной гостинице, удар ножом, или выстрел из пистолета...
Хантер все же надеялся, что парень одумается. Никаких особых пороков в его нитях судьбы, он пока не увидел. Жаль будет, если он кончит так плохо.
В этот момент из своего дома поспешно выскочил старый Збот. И конечно же, он засуетился возле поваленного куска забора, заохал, стал размахивать руками.
Хантер неспеша подошел поближе и предложил:
– Сосед, может помочь? Вдвоем мы его махом отремонтируем. За час, не больше. Короче, до темноты успеем.
Збот бросил на него яростный взгляд.
– Стало быть, помочь предлагаешь? Сначала сам повалил, а потом еще и издеваешься?
– Не пойму, ты это о чем? – удивился охотник. – Насколько я видел, этот забор повалил игуанодон.
– Сам знаешь, – прошипел Збот. – Игуанодон, конечно, приложил к забору свои копыта, но я-то знаю, кто настоящий виновник падения моего забора. Сколько ты заплатил за это, тому грязному погонщику?
– Спятил, что ли? – удивился Хантер. – Зачем мне это делать?
– Но, ты же заплатил. Не так ли?
– И не думал.
– Врешь, – уверенно заявил Збот. – Я видел как ты с ним разговаривал. Ничего, придет время, отольются кошке мышкины слезки.
Он погрозил ему кулаком.
– Дьявол, – пробормотал Хантер.
Он подошел еще ближе и спросил:
– Так помочь тебе поставить забор или нет?
– Не нужно мне от тебя ничего, – глухо пробормотал Збот. – Ничего, слышишь? И помни, настанет время, и мы придем к тебе, с факелами и веревками.
– Кто это – мы? – спросил Хантер.
– Мы, свободные жители этого города. Мы не потерпим, чтобы в нашем городе жил человек, который пакостит всем на каждом шагу.
Нам не нужен тот, кто занимается всякими грязными делишками.
– Нет, у тебя точно с головой не все в порядке, – пробормотал Хантер.
– У меня с головой все в порядке. А вот у тебя – нет. Еще и мальчишку где-то подобрал. Мы не позволим, чтобы ты сделал из него такое же отродье темных сил, которым являешься .
– Мальчишку не трогайте. Если кто-то посмеет к нему хотя бы прикоснуться – руки оборву. Дошло? – Хантер почувствовал как в нем стала просыпаться глухая ярость.
Збот это почувствовал тоже, и поспешно отбежал к двери своего дома.
– Ага, значит, я прав, – заверещал он. – Ты хочешь отдать его душу темным силам, так же как отдал свою. Ничего у тебя не выйдет, слышишь, ничего!
Чувствуя, что начинает злиться не на шутку, Хантер плюнул под ноги и резко повернувшись, пошел к собственному дому.
Збот что-то еще кричал ему вслед, но охотник не обращал на его слова внимания.
"Все-таки, – думал он. – До чего же люди бывают неблагодарными скотинами! Каждый раз, когда я что-то для них делаю, они, как по заказу, истолковывают мои действия совершенно неверно. Может быть, это основное свойство людей – отвечать на добро неблагодарностью? Может быть, я развратил этот город тем, что на протяжении долгого времени охранял его от всех врагов, сделал жизнь его жителей спокойной и мирной. А людям, им нужен враг.
Они жить не могут без врага. И если кто-то делает так, что этого врага больше не появляется, они придумывают его сами."
Он остановился у двери и облокотился на вмурованный в стену клык тиранозавра-рекса.
«А если люди начинают искать себе врага, – думал он. – То, опять же, выбирают из своей среды не того, кто может, кто способен им быть, а того, кто от них отличается, того, кто им непонятен...»
Хантер потрогал слегка пожелтевший кончик клыка. Он был все еще довольно острым.
«Стало быть, больше всего на свете люди боятся не того, кто делает им зло, а того, кто им непонятен. Они считают все непонятное, самой большой на свете опасностью и готовы в любой момент, от этой опасности избавиться.»
Старый Збот, увидев что он больше не делает попыток приблизиться, наконец-то решился сбегать домой. Вернулся он с ружьем. Опасливо держа оружие в вытянутых руках, он тем не менее, настолько расхрабрился, что продолжил выкрикивать свои угрозы. Хантер его не слушал.
Он глядел на клонившееся к горизонту солнце, и думал, что предстоящая ночь будет ночью добилни. Значит, надо будет предупредить мальчика и проследить, чтобы он ни в коем случае не вышел из дома. Добилни для него опасны, очень опасны.
Збот накричался и по прежнему держа ружье на некотором расстоянии от себя, вернулся домой. Забор так и остался лежать на земле.
