– И я так считаю.
Виктор явно пришел в хорошее расположение духа. Об этом говорили те чаевые, которые он добавил к условленной плате частнику. Они высадились за несколько кварталов от нужного дома и остаток пути прошли пешком.
– Вот это наши новые апартаменты, – сказал Андрей, когда они вошли в квартиру. Словно в подтверждение своих слов, он сделал широкий жест рукой.
Виктор быстро обошел всю квартиру и, вернувшись к Андрею, который уже устроился на кухне и закурил, высказал свое мнение:
– Пойдет. Совершенно прекрасный, чудесно просторный бичевник. Кто здесь до нас жил?
– Хозяйка утверждает, что ее дочь, которая вместе с мужем завербовалась за границу.
– Не знаю, куда они там завербовались, – покачал головой Виктор, – но, глядя на эту квартиру, можно высказать догадку, что за границей в последнее время стало настолько туго с ассенизаторами, что их приходится ввозить из России.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Андрей, безмятежно покуривая сигарету.
– Я имею в виду, что грязь тут стоит несусветная.
– С чего ты решил, что она осталась от дочки? Вполне возможно, мы не первые постояльцы. Даже наверняка не первые.
Виктор обреченно махнул рукой.
– Ладно, потерпим. В конце концов, надеюсь, нам тут придется жить недолго. Дня два, не больше. Думаю, завтра тебе стоит наведаться в камеру хранения железнодорожного вокзала.
– Уже?
– Уже. Надо заканчивать с этим делом как можно скорее. А теперь…
– А теперь неплохо бы чего-нибудь перекусить, – сказал Андрей.
– Хорошая мысль. Просто очень хорошая мысль. Давай-ка я сбегаю в магазин. Где он тут?
– Прямо по улице, потом направо и снова прямо. Давай прогуляйся, а я пока погляжу, как тут можно устроиться получше.
– Идет.
Виктор резво пошел за продуктами, а Андрей прошелся по квартире. Она была двухкомнатная, в самом деле довольно замусоренная. От прежних жильцов в ней осталась целая куча наметенного в углу мусора, несколько грязных кружек на кухне и кривовато пришпиленная к стене картина, на которой был изображен играющий на скрипке музыкант. Приглядевшись, Андрей заметил, что на левой руке у него шесть пальцев.
«Ну и ну, – покачал он головой. – Что только люди не рисуют!»
Еще раз полюбовавшись шестипалым скрипачом, он пошарил в кладовке и, к большому удовлетворению, нашел старый, порядочно поредевший веник.
– Пойдет, – пробормотал он и начал сноровисто мести квартиру.
К тому времени, когда Виктор возвратился, был наведен кое-какой порядок.
– Это ты молодец, – оглядевшись, одобрил Андрея Дегин. – В таком свинарнике, конечно, жить было невозможно.
Он стал выгружать из полиэтиленового пакета на кухонный стол купленные продукты. Среди них было и несколько бутылок фруктового сока.
– С пивом покончено, – возвестил Виктор, выстраивая их в ряд на столе.
– Согласен, – промолвил Андрей. – Дело есть дело. Я тут внимательно огляделся. Два окна расположены очень удачно. Из них прекрасно виден подъезд, в котором живет Дипломат.
– Это просто здорово, – согласился Виктор. – Вот только удобно ли будет из них стрелять?
– По-моему, удобно. Откроем окно, благо на дворе лето. Никого этим не удивишь. Жарко нам стало, вот и открыли. Правильно?
– Правильно. Но все же… надо поглядеть.
– Вот и погляди.
Виктор закончил выкладывать продукты и с удовлетворенным видом оглядел внушительную кучу пакетов на столе.
– Опять колбасы накупил? – поинтересовался Андрей.
– Угу, а что же еще? Если ты заметил, то в этой квартире нет даже холодильника. А за пару дней с копченой колбасой ничего не сделается. И, конечно же, хлеб. Не графьё, перебьемся… Главное, делать дело. А вот когда все закончим, вернемся в Москву… тогда я тебя свожу в один ресторанчик… ты в нем еще не был.
– Если закончим, – мрачно поправил его Андрей. – Мне кажется, Мама запросто может преподнести нам еще пару сюрпризов. За ней не заржавеет.
– Все будет путем, – уверил друга Виктор. – Самое главное, после выстрела отсюда как можно быстрее смыться. Теперь у нас есть машина… Уверен, Бобренок, агент Мамы, этого от нас не ожидает. Ну, что он еще может придумать?
– Не знаю, – ответил Андрей. – Только вполне может что-то и придумать. Кто его знает? Думаю, проведав, что мы съехали из гостиницы, он начнет нас искать. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что найти нас можно недалеко от дома Дипломата.
– Вот поэтому я и накупил столько продуктов, – сказал Виктор. – Чтобы из дома выходить только в случае крайней нужды. Может, сходишь на вокзал сегодня?
– Не стоит, – ответил Андрей. – Ты забываешь про нашего друга милиционера. Если он поверит, что мы уезжаем поездом, то вполне может пройтись по вокзалу, проверить, уехали мы или все еще на нем ошиваемся. Конечно, такое совпадение маловероятно, но все же… Думаю, на глаза ему попадаться не стоит.
– Твоя правда, – согласился Виктор и, закурив, отправился осматривать окна, которые выходили на подъезд Дипломата. – И все же неудобно. Может быть, все же как-то удастся использовать ту квартиру, которая на втором этаже?
Окна были расположены в комнате, которая, видимо, использовалась как спальня. В углу стояла жуткого вида деревянная кровать, застеленная стареньким, но на удивление чистым покрывалом.
– Вот тут по очереди и будем спать, – сказал Виктор, хлопнув рукой по покрывалу. – Все, казарменный режим. Один спит, другой бодрствует. По четыре часа. Договорились?
Не дожидаясь ответа, он придвинул к подоконнику кривоногий стул и, плюхнувшись на него, стал рассматривать подъезд Дипломата.
– Я так понимаю, ты дежуришь первым? – взглянув на часы, спросил Андрей.
– Угу, – сделав то же, ответил Виктор. – Сейчас шесть часов вечера. Стало быть, ты сменишь меня в десять. Идет?
– Идет.
Андрей с размаху плюхнулся на кровать и закинул руки за голову.
– Когда будем стрелять? – спросил Виктор, не отрывая взгляда от окна. – Думаю, это нужно сделать, когда он уезжает по своим делам или, наоборот, возвращается домой. Соответственно подстрелить его можно либо утром, либо вечером. Когда будем делать дело?
– Лучше вечером, – проговорил Андрей. – Не забудь, нам после выстрела надо будет экстренно уходить. Вечером это делать лучше. Темнота всегда помогала уходить от погони.
– Логично, – кивнул Виктор.
– В таком случае, – зевнул Андрей, – прошу в ближайшие четыре часа меня не отвлекать. Что-то я притомился. Если усну, ни при каких условиях не будить. При пожаре выносить первым.
