Аркадий понимающе посмотрел Повалихину в глаза и поцеловал руку Вариной маме.
— Надеюсь увидеть молодых людей у себя в гостях и здесь, и на даче! — прощалась с друзьями Марья Васильевна, усилием воли сдерживая свои чувства.
Андрей Андреевич пожал руки молодым людям.
— На Мальдивах! Увидимся на Мальдивах! — крикнул аспирант, покидая квартиру Повалихиных.
Глава 22
ДЕВУШКА С КОШАЧЬИМИ ГЛАЗАМИ
Перед зданием спорткомплекса «Дружба» творилось что-то неописуемое. Был вызван полк конной милиции, который еще не подошел целиком, только первый эскадрон на белых, в яблоках конях успел галопом проскакать по московским улицам и перегородить крупами коней входы во дворец спорта. Наряды милиции, стянутые со всего спорткомплекса «Лужники», были бы сметены безбилетниками, опоздай лихой первый эскадрой еще хотя бы на пять минут. Нужно отдать должное оперативному дежурному МВД по городу полковнику Сенченко, который, правильно оценив положение с бальными танцами, кроме полка с конной милицией, затребовал полк спецназа из дивизии имени Тимура Фрунзе. За час до качала конкурса положение было стабилизировано. Конный полк организовал заслоны и коридоры, а спецназовцы с четырех сторон вокруг здания построились поротно в каре, преграждая безбилетникам доступ внутрь спорткомплекса.
— Встреча с инопланетянами, а почему бальные танцы?! — недоумевал пожилой юноша в ковбойке.
— Говорят, в бальных танцах участвует настоящая инопланетянка! — звонко пропел чей-то восторженный голое.
— Эго та, что вчера ходила голая?
Неужели совершенно голая?!
— Совершенно, в чем мама родила!
— Скажите, Белый старик приехал из Индии, он йог? — интересовался молодой человек из провинции.
— Да пропустите меня? — чуть не плакала полнотелая любительница бальных танцев, тщетно пытаясь пробиться сквозь толпу. — Надо было заранее позаботиться! — отвечала она кому-то обиженным током. — Я за месяц купила билет, а вы только сейчас спохватились!
— Гражданин, уберите свои грязные деньги. Мне не нужны ваши сто рублей, я и за тысячу не продам вам свой билет. Я не занимаюсь коммерцией.
— Скажите, где вы купили фотографии инопланетянки? Как же вы говорите, что их везде продают, а я ищу, ищу и не могу найти!
— Мама, смотри, опять этот пес, прячь скорее билеты!
— Где, где пес?
— Да вон он, вон, рыжий! Это тот, бешеный!
Не вижу никакого пса. Вижу сплошной сумасшедший дом. Тут все бешеные.
Нилин, Чикина и Зинченко, возглавляя группку экстрасенсов, шаг за шагом пробивались к входу. Чикина уговорила принять участие в этом сумасбродном зрелище своего мужа Вадима Сергеевича, но даже и с его помощью, вернее, с помощью двух милиционеров, которые перед ними раздвигали толпу, пробиться к дверям спорткомплекса оказалось делом нелегким. Карасик и Белодед имели на двоих только один билет. Но Чикина заверила, что в дверях Вадима Сергеевича будет встречать сам председатель спорткомитета, и все экстрасенсы пройдут. Уфологи, по мнению Нилина, должны были остаться за бортом, он не знал, что те через начальника пожарной команды «Дружба», который сам был страстным уфологом, давно уже просочились в здание, и теперь с нарукавными повязками «Дежурный пожарный» нагло разгуливали не только по зрительской части, но и по служебной.
Два лимузина, в которых ехали Недобежкин со своей компанией вслед за «мерседесом» посла ФРГ и перед «тойотой» атташе Японии, въехали на пандус спорткомплекса. Шоферы выскочили открыть перед ними дверцы, и Шелковников важно побежал перед своими адмиралами, которые придерживали за локотки двух эффектных дам; Недобежкин — Лену Шершневу, а Петушков — Гаянэ или просто Гаю Мелитонян.
Милиционеры, стоящие в дверях, взяли под козырек, и вся компания на правах дипкорпуса прошествовала на гостевую трибуну. Вот что значит подкатить на лимузине и быть одетыми в костюмы от Ришарова! Не пренебрегайте, не пренебрегайте услугами Вольдемара Францевича, не заявляйте, что вы выше этого, ведите себя проще, и вам будут уготованы места на гостевой трибуне.
— Ой, сказка какая! Прямо в мраморную ложу! — комментировала происходящее Леночка Шершнева. — Нас, наверное, покажут по телевизору. Опять посыпятся предложения на главные роли. Все захотят снимать меня в образе дамы из высшего общества.
— Вот сейчас бесы потешатся, сколько душ будет уловлено в сети похоти. Что ты делаешь, Сергей! Беги, спасай свою растленную душу! Сейчас заиграет музыка — и ты пропадешь на веки вечные. Жизнь вечную ты променял на тлен, смрад, — бичевал Петушков номер два слабого до всего мирского Петушкова номер один.
— Да заткнись ты, Серега. Знаю я тебя, сам облизываешься на Гаечку, вон у нее ляжечки так и ходят, ух, аж дрожит вся.
— Ну и мразь же ты, Сергей! И мысли у тебя мерзкие! — впрочем, без должной убежденности проговорил Петушков номер два, пропуская вперед себя Гаянэ и признавая, что ягодицы у той действительно при ходьбе как-то очень ядрено подрагивают.
Недобежкин сел в центре трибуны в третьем ряду, Шелковников разместился от него по правую руку, слева устроилась Леночка Шершнева; Петушков с Гаей Мелитонян сели за нею. Шелковников, лукаво улыбаясь, протянул Недобежкину театральный бинокль. Когда он успел стянуть его у кого-то из публики, было просто непостижимо. Тронутый заботой своего бывшего камер-пажа, а теперь капитан-бомжа, Аркадий кивнул:
— Спасибо, Витя, мы очень близко к паркету. Думаю, бинокль мне не понадобится, передай его дамам.
Недобежкин лениво оглядел зал, обратив внимание на двойной блеск нескольких биноклей. Ему показалось, что этот блеск имеет к нему отношение. Он быстро вернул себе театральный бинокль и навел его на противоположную трибуну. Так и есть, из трех точек на него были направлены три больших морских бинокля. Аркадий Михайлович подумал, что это вчерашние моряки, воздыхатели Элеоноры Завидчей, которым он составил конкуренцию. Он только отчасти был прав. Лишь один бинокль принадлежал компании Седого, рядом с которым сидел человек в темных очках.
Примерно пять минут назад между Седым и Удавом состоялся такой разговор:
— Вчерашний парень приехал на лимузинах Ришара. Я дал его фотографию старикам. Их люди признали, что это он сегодня утром разгромил их ресторан на Лесной. Они утверждают, что этот парень и есть Москвич.
— Не думаю. Москвича никто не видел, ему нет смысла так ярко светиться, его почерк — не оставлять свидетелей. Мне все это не нравится.
— Ты сможешь его сегодня расколоть?
— Попробую.
Второй бинокль принадлежал красивой девушке восточного типа, и можно было подумать, что она интересуется троицей шикарных молодых людей в элегантных белых морских костюмах из чисто женского любопытства. Третий бинокль принадлежал молодому человеку лет тридцати с бородкой, который сразу же, отстраняя бинокль, надевал черные очки. В ногах, обутых в шикарные белые кроссовки, у него стаяла большая спортивная сумка. Он мало походил на любителя бальных танцев, скорее всего его можно было принять за фотокорреспондента, но для фотокорреспондента он находился слишком далеко от паркета.
