— Конечно, Пелагея Ивановна, я уже себе имидж выбрал — буду стариком, как Тимофей Маркелович.
— Тогда подожди минуту, — и старушка открыла висячий замок в маленькую кладовую комнатку, дверь в которую находилась в темном углу.
Таинственные, непростые веши хранятся в таких чуланчиках при церквях, переживших все гонения и муки, воздвигнутые с тем, чтобы прославить стойкость защитников христианской веры. Книги в тисненых переплетах, обтягивающих кипарисовые доски, не подверженные тлению; серебрянке подсвечники с изображением евангельских сцен; формы для просфор; бутыли с елеем и отделанные фарфором коробочки для хранения ладана. В углу комнатенки под иконой с целителем Пантелеймоном стояли старинные трости, одна из которых не то с серебряным, не то с булатным стальным набалдашником особенно была основательна и сурова на вид.
Пелагея Ивановна вынесла ее Волохину и, держа вертикально, передала в руки ученика великого сыщика Маркелыча.
— Не простую, а достопамятную дарю тебе тросточку, Александр. С нею ходил наш настоятель отец Досифей. Из знаменитого Свято-Угрешского монастыря это была реликвия, которую спас с риском для жизни отец Досифей в тридцатом окаянном году, когда порушили эту святую обитель. Этот посох непростой Он сделан из древка пересветова копья, которым сражен великий басурман Чели-бей. Ты помнишь, Саша, картину, дай Бог памяти, кажется, Васнецова «Бой Пересвета с Чели-беем»? Так что с антихристовым воинством тебе предстоит сражаться пересветовым копьем. Все это перед смертью поведал мне отец Досифей, наказав хранить посох до нужного часа. Бери, Александр, с ним тебе никакая нечистая сила страшна не будет.
Пелагея Ивановна, встав на цыпочки, дотронувшись до лба бравого отставника, перекрестила его троекратным крестом. Обратившись к Ярныху, указывая с улыбкой на его разложенные на полу сапожную лапу, рантовочный нож, токмачок и прочие инструменты, произнесла:
— Тебе, Ванечка, я скажу так — у тебя все инструменты святые, их нечистая сила как огня боится, потому что ты своими трудовыми руками обувь людям сохранял и ноженьки их берег, чтоб ходить им по мытарствам их, поэтому хоть молотком с гвоздиками орудуй, хоть этой сапожной лапой — любая нечисть сгинет.
Прозорливая старушка также троекратно перекрестила Ярныха и его сапожные принадлежности и обернулась к автомобилисту-новатору Колесову:
— Гиря твоя не годится, это вещь торговая, а где торговля, там и обман, в гирях да весах всегда бес прячется, поэтому ты гирю свою верни, откуда взял. Гаечный ключ — предмет металлический, до металла касаемый, это тоже вещь малодушевная. Однако посиди маленько, если отец Сергий еще в храме, он ее тебе святой водой и нужной молитвой доведет до кондиции.
Старушка, употребив это мирское слово, подхватила двумя руками тяжелый разводной ключ и шустро перебежала из крестильни в храм, миновав залитый солнцем церковный двор.
Спустя полчаса громовцы, напутствуемые настоятелем отцом Сергием и иеромонахиней Марфой, в миру Пелагеей Ивановной Марковой, вышли из церковных ворот и, вооруженные святым благословением и освященным оружием отправились на борьбу с нечистой силой, замыслившей провести в России невиданную диверсию.
Глава 11
ЛЮБИМАЯ УЧЕНИЦА АГАФЬИ
В то время, как Недобежкин изучал быт и нравы Бутырской тюрьмы, Варя Повалихина томилась в яшмовых апартаментах аферийского посольства.
Как у всякого человека, которого высшие иерархи подготавливают дет совершения или грандиозного преступления, или великой миссии, у нее было все, что только могла пожелать ее душа, кроне свободы.
По ночам в звездном московском небе Агафья обучала ее вождению ступы. Варя уже наловчилась пролетать совсем близко от окон многоэтажных зданий и даже несколько раз подлетала к Кремлевским звездам, трогала руками их теплое стекло.
— Бойся проводов, — предостерегала ее баба-яга, — особенно когда летаешь низко над улицами. Троллейбусные провода — это для нас хуже чумы.
И в самом деле, Варя собственными глазами видала, как одна юная баба-яга, едва получившая права на вождение ступы, решила пролететь под троллейбусными проводами, натянутыми над улицей Горького. Короткое замыкание, вспышка, взрыв — и отрезанная голова красавицы с развевающимися белокурыми волосами полетела вдоль трассы и, превратившись в пустую винную бутылку, вдребезги разбилась о стену магазина «Наташа». Осиротевшая ступа, словно конь, потерявший седока, покружилась над местом гибели молоденькой бабы-яги и куда-то понесла бездыханное тело, лишившееся головы. Наверное, к родителям погибшей.
Варя, решившая хоть что-нибудь сохранить на память о разбившейся девушке, быстро снизившись, подобрала осколок бутылки с иностранной этикеткой и понеслась следом за ступой. Ей захотелось узнать, кто были близкие несчастной.
За Повалихиной по пятам последовало как минимум четыре иди пять здоровенных воронов, не считая мелкой шпионящей птицы типа воробьев и ласточек, а высоко в небе кружатся коршун, которого Варя уже знала по аферийскому посольству, — это был шофер Элеоноры, господин Хабихт.
Ступа влетела в раскрытое окно девятого этажа дома номер тридцать восемь по улице Чехова, а ученица Агафьи повисла в воздухе у подоконника.
— Боже, Катя, что ты с собой сделала? — раздался испуганный молодой голос. — Это я во всем виноват.
Варя осторожно высунулась из-за подоконника и увидела большую комнату с высоким потолком. Посередине на ковре обезумевший от горя молодой человек обнимал бездыханное тело юной девушки, ее льняные волосы падали ему на плечо, а в белой девичьей руке был зажат маленький пистолет. Голова бабы-яги была на месте.
«Не может быть! — воскликнула про себя людоедка. — В же сама видела, как ее отрезанная голова вдребезги разбилась о стену „Наташи“. Вот доказательство».
Она предъявила себе красочную винную этикетку и вдруг все поняла, вспомнив, как два ворона догнали в воздухе ступу и несколько секунд колдовали в ней.
— Я довел тебя своей ревностью и подозрениями до самоубийства! — содрогался от горя молодой человек. — Что завтра я скажу твоим родителям? Они доверили мне свое Сокровище, а я не сберег тебя. Проклятый эгоист!
Молодой человек выхватил из руки своей возлюбленной пистолет и, приставив его к виску, нажал на спуск, раздался выстрел, и второе бездыханное тело повалилось на ковер. Варя ничего не успела предпринять.
— Ловко она заметают следы, — сообразила людоедка. Теперь найдут два тела, и люди решат, что здесь двое влюбленных совершили самоубийство на почве ревности.
Но нет, как только она отлетела в своей ступе от этого окна, в комнату упало два ворона. Ударившись об пол, они превратились в две сомнительного вида личности. Первый ворон высвободил из рук молодого человека девушку и опустил ее тело в кресло, стоящее у письменного стола, которое тотчас же превратилось в ступу, второй в большой полиэтиленовый пакет собрал с письменного стола рукопись, озаглавленную «Мой ангел баба-яга», свалил из ящиков письменного стола еще несколько черновиков, вытащил из шкафа платья убитой, бросил в ступу несколько пар туфель, сгреб тюбики с помадой и духи и тоже швырнул их туда же. Оглядев еще раз комнату с распростертым на полу телом погибшего мечтателя, две темные личности, убедившись, что все следы присутствия девушки уничтожены, ударились головами в пол и, скова превратившись в воронов, вслед за ступой вылетели в окно.
