– Какой совет?
– Не противоречьте своему сыну! В его возрасте решения
принимаются самостоятельно. Его выбор не совпадает с вашим, но это не значит,
что вы правы. Если это обернется для него несчастьем – будьте готовы к
несчастью. Помогите ему, когда он будет нуждаться в вашей помощи. Но не
настраивайте его против себя!
– Вы ничего не поняли.
Она встала. Губы ее дрожали.
– Напротив, мадам, я отлично понял. Я, Эркюль Пуаро,
способен понять материнское сердце, как никто другой. И я еще раз говорю вам:
будьте терпеливы. Будьте терпеливы, спокойны, скройте свои чувства. Кто знает,
может быть, эта женитьба расстроится сама по себе. Сопротивление только
ожесточит вашего сына!
– Прощайте, мсье Пуаро, – холодно сказала она. – Вы меня разочаровали.
– Очень сожалею, мадам, но я не могу помочь вам. Вы
поставили меня в трудное положение. Видите ли, я уже имею честь помогать леди
Эджвер.
– О, все ясно. – Ее голос был как лезвие ножа. – Вы из
лагеря противника. Этим, вероятно, и объясняется тот факт, что леди Эджвер до
сих пор не арестована за убийство мужа.
– Что, мадам?
– Мне кажется, вы слышали, что я сказала. Почему ее не
арестовали? Ее там видели в тот вечер. Она пришла к нему в кабинет. Кроме нее,
к нему никто не входил, а наутро его нашли мертвым. Но ее все же не
арестовывают. Наша полиция насквозь продажна.
Трясущимися руками она повязала на шею шарф и, едва заметно
кивнув, вышла из комнаты.
– Ух! – воскликнул я. – Вот ведьма! Но я от нее в восторге,
а вы?
– Вы в восторге от того, что она хочет переделать Вселенную
по своему разумению?
– По-моему, она всего лишь заботится о сыне.
Пуаро кивнул.
– Вы правы, Гастингс, но подумайте, неужели герцогу так уж
противопоказано жениться на Сильвии Уилкинсон?
– Не думаете же вы, что она его любит!
– Нет. По всей видимости, нет. Но она влюблена в его
общественное положение. Она будет играть свою роль с охотой. Это вовсе не
катастрофа. С таким же успехом герцог мог жениться на девушке своего круга,
которая вышла бы за него из тех же соображений, и никто не поднимал бы вокруг
этого шума.
– Да, но...
– А представьте, что он женился бы на девушке, которая его
страстно любит. Что в этом хорошего? Сколько вокруг мужей, чьи любящие жены
превращают их жизнь в ад? Они устраивают компрометирующие их сцены ревности,
претендуют на все их время и внимание. Нет, такие жены вовсе не подарок.
– Пуаро, – сказал я. – Вы неисправимый старый циник.
– Ничего подобного, я всего лишь размышляю. Если хотите
знать, я целиком на стороне доброй мамочки.
Я не мог удержаться от смеха, услышав, как он характеризует
заносчивую герцогиню.
– Почему вы смеетесь? Я серьезно. Здесь есть над чем
поразмыслить.
– Не вижу, какой могла бы быть ваша роль, – сказал я.
Пуаро пропустил мое замечание мимо ушей.
– Вы заметили, Гастингс, как хорошо осведомлена герцогиня? И
как мстительно настроена? Она все знает о Сильвии Уилкинсон.
– Да уж, она гораздо больше прокурор, чем адвокат, – сказал
я, улыбаясь.
– Откуда ей это известно?
– Сильвия рассказала герцогу, герцог – ей, – предположил я.
– Может быть, однако...
Раздался телефонный звонок, и я снял трубку. Затем я
несколько раз и с разными промежутками времени сказал «да». Положив наконец
трубку, я возбужденно повернулся к Пуаро.
– Звонил Джепп. Во-первых, вы, как всегда, «молодчага».
Во-вторых, он получил телеграмму из Америки. В-третьих, он нашел таксиста.
В-четвертых, он спрашивает, не хотите ли вы заехать к нему и послушать его
беседу с таксистом. В-пятых, вы снова «молодчага», и он, оказывается, был
убежден, что разгадка близка, с того самого момента, когда вы предположили, что
всем этим руководит кто-то неизвестный. Я не стал говорить ему, что у нас
только что была посетительница, которая считает, что полиция продажна.
– Значит, Джепп склоняется к теории Злодея-Невидимки? –
пробормотал Пуаро. – Забавно, что это произошло в то время, когда у меня
возникла другая теория.
– Какая?
– Теория, по которой причина убийства не имеет отношения к
самому лорду Эджверу. Представьте себе кого-то, кто ненавидит Сильвию
Уилкинсон, причем так сильно, что готов послать ее на казнь за «убийство» мужа.
C'est une idee, ca!
[52]
Он со вздохом поднялся.
– Пойдемте, Гастингс, послушаем, что скажет Джепп.
Глава 20
Таксист
Джепп допрашивал пожилого человека с клочковатыми усами, в
очках, с хриплым и одновременно жалобным голосом.
– А, вот и вы, – сказал Джепп. – По-моему, все окончательно
прояснилось. Этот человек – его фамилия Джобсон – 29 июня посадил на Лонг Акр в
свою машину двух пассажиров.
– Верно, – отозвался Джобсон. – Хороший был вечер, лунный.
Джентльмен и барышня остановили меня у станции метро.
– Они были в вечерних туалетах?
– Да. Он в белом жилете, она в белом платье с вышитыми
птичками. Наверное, ходили в Оперу.
– Который был час?
– Начало двенадцатого.
– Что случилось дальше?
– Дальше они велели мне ехать на Риджентгейт к дому, который
укажут. И сказали, чтобы я поторапливался. Все пассажиры это говорят. Как будто
мне выгодно тянуть время! Чем скорее отвезешь одних и посадишь других, тем
лучше. Но они почему-то об этом не думают. А если, не дай бог, произойдет
несчастный случай, я же буду и виноват.
– Погодите, – нетерпеливо прервал его Джепп. – При чем здесь
несчастный случай? Его ведь не было?
– Н-не было, – неохотно подтвердил таксист, которого Джепп
лишал возможности излить душу. – Чего не было, того не было. Я доехал до
Риджентгейт минут за семь, не больше, и тут джентльмен постучал в стекло и
велел остановиться. Примерно у дома № 8. Потом они с барышней вышли, барышня
перешла улицу и пошла назад по противоположной стороне, а он остался стоять
рядом с машиной и сказал мне, что надо подождать. Минут пять он стоял спиной ко
мне, руки в карманах, и смотрел в ту сторону, куда она ушла, а потом буркнул
что-то – я не разобрал – и пошел туда же. Я не спускал с него глаз, потому что
не хотел, чтобы меня надули. Бывало такое. Он поднялся на крыльцо одного из
домов на противоположной стороне и вошел туда.
