Пуаро покачал головой.
– Интересно, была ли мисс Марш его сообщницей? – продолжал
Джепп. – Похоже, что да, раз она ездила с ним домой из театра. А если нет,
почему он взял ее с собой? Но скоро мы от них самих это услышим.
– Мне можно присутствовать? – робко спросил Пуаро.
– Разумеется! Я ваш должник.
И он поднес к глазам телеграмму. Я отозвал Пуаро в сторону.
– В чем дело, друг мой?
– Не знаю, Гастингс, но мне ужасно не по себе. Все
складывается как нельзя лучше, и в то же время что-то здесь не то! Я не знаю
чего-то важного! Звенья выстроились в цепочку, мои догадки подтвердились, но
говорю вам – что-то здесь не то.
И он удрученно замолчал. Я не знал, чем его утешить.
Глава 21
Рассказывает Рональд
Мне тоже трудно было понять Пуаро. Ведь он сам все
предсказал!
Всю дорогу до Риджентгейт он сидел хмурый, уставившись в
одну точку и не обращая внимания на похвалы, которыми щедро осыпал себя Джепп.
Наконец Пуаро вздохнул и очнулся от своего забытья.
– По крайней мере, – задумчиво произнес он, – послушаем, что
он нам скажет.
– Чем меньше он будет говорить, тем лучше для него, – сказал
Джепп. – Знаете, сколько людей попало на виселицу только потому, что им
хотелось сделать заявление? И ведь нельзя сказать, что мы их не предупреждаем.
Полиция всегда ведет честную игру. Но чем больше они виноваты, тем больше и
охотнее лгут. Они не знают, что вранье всегда нужно согласовывать с адвокатом.
И Джепп вздохнул.
– Адвокаты и коронеры – злейшие враги полиции. Сколько раз
коронеры путали мне самые ясные дела – не сосчитать, сколько виновных упущено
по их милости! Адвокаты – те все-таки получше. Им хоть платят за то, чтобы они
болтали языком и все выворачивали наизнанку.
Прибыв на Риджентгейт, мы осведомились, в клетке ли птичка.
Услыхав, что лорд Эджвер «завтракает с семьей», Джепп спросил, можем ли мы
побеседовать с ним одни. Нас проводили в библиотеку.
Через несколько минут в комнату вошел Рональд. Игравшая на
его лице улыбка застыла, когда он увидел нас.
– Здравствуйте, инспектор, – сказал он с деланой
непринужденностью, – что случилось?
Джепп сказал то, что ему предписано говорить в подобных
обстоятельствах.
– Та-а-ак, – протянул Рональд.
Он придвинул к себе стул, сел и достал из кармана портсигар.
– Инспектор, я хочу сделать заявление.
– Как сочтете нужным, милорд.
– Значит, вы считаете, что это будет с моей стороны
глупостью... И все-таки я ее совершу. «У меня нет причин бояться правды», как
говорят герои романов.
Джепп молчал с непроницаемым видом.
– Видите вон тот симпатичный столик и кресло у стены? –
продолжал молодой человек. – Вашему помощнику удобно будет там
стенографировать.
Не думаю, чтобы Джепп часто сталкивался с подобной
заботливостью. Предложение лорда Эджвера было принято.
– Итак, начнем, – сказал Рональд. – Обладая зачатками ума, я
подозреваю, что мое роскошное алиби рухнуло. И над его обломками вьется дымок.
Да простят меня простодушные Дортхаймеры. Скорее всего вы нашли таксиста.
Угадал?
– Нам известно все, что вы делали в тот вечер, – сказал
Джепп бесстрастным голосом.
– Преклоняюсь перед Скотленд-Ярдом, но должен заметить, что
если бы я замыслил что-нибудь противоправное, то не поехал бы прямо к нужному
дому на такси и не заставил бы шофера ждать. Вам это не приходило в голову?
Ага! Я вижу, что это приходило в голову мсье Пуаро.
– Совершенно верно, – подтвердил Пуаро.
– Преступник ведет себя не так, – продолжал Рональд. – Он
приклеивает рыжие усы, надевает очки в роговой оправе и отпускает таксиста на
соседней улице. Хорошо также пересесть на метро... ну и так далее, не буду
углубляться. Мой защитник за несколько тысяч гиней сделает это значительно
лучше. И придет к выводу, что это было неумышленное преступление. Я сидел в
такси, и вдруг меня охватило непреодолимое желание... в общем, вы
представляете.
Так вот, я собираюсь сказать вам правду. Мне позарез были
нужны деньги. Не думаю, что вас удивило это признание. Я должен был достать их
в течение дня во что бы то ни стало, иначе мне грозили слишком крупные
неприятности. Пришлось идти к дяде. Он не испытывал ко мне нежных чувств, но я
надеялся, что честь семьи для него не пустой звук. У людей в возрасте бывает
такая слабость. На мою беду дядя, в лучших традициях современности, оказался
циником.
Мне оставалось только сделать хорошую мину при плохой игре и
попытаться занять у Дортхаймера, хотя я понимал, что это бесполезно. А жениться
на его дочери я не мог. К тому же она слишком разумная девушка, чтобы за меня
выйти. И тут я совершенно случайно встречаю в театре свою двоюродную сестру. Мы
с ней редко виделись, но она всегда бывала ко мне добра, когда мы жили в одном
доме. Я ей все рассказал – она и так слышала уже кое-что от отца. Знаете, что
она мне предложила? Взять ее жемчуг, который достался ей от матери.
Он замолчал, и мне показалось, что он на самом деле борется
с волнением. Или слишком хорошо притворяется.
– Короче говоря, я согласился, да благословит ее бог. Я
решил заложить этот жемчуг и поклялся, что выкуплю его, даже если для этого мне
придется работать. Но жемчуг был дома, на Риджентгейт, и мы подумали, что лучше
всего будет немедленно за ним съездить. Такси подвернулось буквально через
секунду.
Мы остановились на противоположном конце Риджентгейт, чтобы
в доме никто не услышал шума мотора, и Адела оставшееся расстояние прошла
пешком. У нее был ключ, и она собиралась тихонько войти, взять жемчуг и
вернуться с ним ко мне. Вряд ли кто-нибудь мог ее увидеть – разве что
горничная. Мисс Кэррол, дядина секретарша, ложится спать в половине десятого, а
сам он наверняка находился в библиотеке.
Дела ушла. Я стоял на тротуаре, курил и время от времени
поглядывал, не идет ли она обратно. Теперь я подхожу к тому, чему вы можете не
поверить, но это уж как хотите. Мимо меня прошел какой-то человек. Я посмотрел
ему вслед и, к своему удивлению, заметил, что он входит в дом № 17. По крайней
мере, мне почудилось, что в дом № 17, но я стоял довольно далеко. Меня это
удивило по двум причинам. Во-первых, он открыл дверь своим ключом, а во-вторых,
мне показалось, что это был один известный актер.
Я так удивился, что решил выяснить, в чем дело. Так
получилось, что у меня тоже был свой ключ. Я потерял его три года назад или
думал, что потерял, а недавно снова на него наткнулся и, когда в то утро шел к
дяде, собирался ключ вернуть. Но в пылу спора позабыл. А когда вечером
переодевался, чтобы идти в театр, машинально переложил ключ из одного кармана в
другой вместе с остальными мелочами.
