– Ecoutez
[13]
, вы хотите развестись с вашей женой?
– Конечно, хочу. И она это отлично знает. Я написал ей.
– Вы написали ей об этом?
– Да. Полгода назад.
– Но тогда я не понимаю. Я ничего не понимаю.
Лорд Эджвер молчал.
– Насколько мне известно, вы в принципе против развода.
– Мне кажется, мои принципы совершенно вас не касаются, мсье
Пуаро. Да, я не развелся со своей первой женой. Мои убеждения не позволили мне
этого сделать. Второй мой брак, если говорить откровенно, был ошибкой. Когда
жена предложила мне развестись, я отказался наотрез. Полгода назад я получил от
нее письмо, где она просила меня о том же. Насколько я понял, она собралась
снова выйти замуж – за какого-то актера или кого-то еще в этом роде. Мои взгляды
к тому времени изменились, о чем я и написал ей в Голливуд. Поэтому мне
совершенно непонятно, зачем она послала вас ко мне. Уж не из-за денег ли?
И губы его снова искривились.
– Крайне, крайне любопытно, – пробормотал Пуаро. – Чего-то я
здесь совершенно не понимаю.
– Так вот, что касается денег, – продолжал лорд Эджвер. – Я
не собираюсь брать на себя никаких финансовых обязательств. Жена оставляет меня
по своей воле. Если она хочет выйти замуж за другого, пожалуйста, я дам ей
свободу, но я не считаю, что должен ей хотя бы пенни, и она ничего не получит.
– О финансовых обязательствах речи нет...
Лорд Эджвер поднял брови.
– Стало быть, Сильвия выходит за богатого, – насмешливо
заключил он.
– Чего-то я здесь не понимаю, – бормотал Пуаро.
Ошеломленный, он даже сморщился от напряжения, пытаясь понять, в чем дело. –
Леди Эджвер говорила мне, что много раз пыталась воздействовать на вас через
адвокатов.
– Это правда, – сухо подтвердил лорд Эджвер. – Через
английских адвокатов, через американских адвокатов, каких угодно адвокатов –
вплоть до откровенных мошенников. В конце концов, как я уже сказал, она
написала мне сама.
– Но прежде вы ей отказывали?
– Да.
– А получив ее письмо, передумали. Что заставило вас
передумать, лорд Эджвер?
– Во всяком случае, не то, что я в нем прочитал, – резко
ответил он. – К тому времени у меня переменились взгляды, вот и все.
– Какая внезапная перемена!
Лорд Эджвер промолчал.
– Какие именно обстоятельства способствовали ей?
– Это мое дело, мсье Пуаро, и я предпочел бы не вдаваться в
подробности. Достаточно сказать, что постепенно я пришел к выводу, что
действительно лучше будет разорвать этот – простите за откровенность –
унизительный союз. Мой второй брак был ошибкой.
– То же самое говорит ваша жена, – тихо произнес Пуаро.
– В самом деле?
В его глазах появился странный блеск, который исчез почти
мгновенно.
Он встал, давая понять, что встреча закончена, и, прощаясь,
немного оттаял.
– Простите, что я потревожил вас так внезапно. Мне необходимо
быть завтра в Париже.
– О, не стоит извинений.
– Спешу на распродажу предметов искусства. Присмотрел там
маленькую статуэтку – безукоризненная в своем роде вещь. Возможно, немного
macabre
[14]
, но у меня давняя слабость к macabre. Я человек с необычными
вкусами.
Снова эта странная улыбка. Я взглянул на книги, стоявшие на
ближайшей ко мне полке. Мемуары Казановы, книга о маркизе де Саде, другая – о
средневековых пытках.
Я вспомнил, как поежилась Сильвия Уилкинсон, говоря о муже.
Она не притворялась. И я задумался над тем, что же представляет из себя Джордж
Альфред Сент-Винсент Марш, четвертый барон Эджвер.
Он учтиво простился с нами и тронул рукой звонок. Греческий
бог – дворецкий – поджидал нас в холле. Закрывая за собой дверь в библиотеку, я
оглянулся и едва не вскрикнул.
Учтиво улыбающееся лицо преобразилось. Я увидел оскаленные
зубы и глаза, полные злобы и безумной ярости.
Теперь мне стало абсолютно ясно, почему от лорда Эджвера
сбежали обе жены. И оставалось только поражаться железному самообладанию этого
человека, в течение всей беседы с нами сохранявшего спокойствие!
Когда мы достигли входной двери, распахнулась дверь справа
от нее. На пороге появилась девушка, которая непроизвольно отпрянула, увидев
нас.
Это было высокое, стройное создание с темными волосами и
бледным лицом. Ее глаза, темные и испуганные, на мгновение встретились с моими.
Затем она, как тень, скользнула обратно в комнату и затворила за собой дверь.
В следующую секунду мы оказались на улице. Пуаро остановил
такси, мы уселись в него и отравились в «Савой».
– Да, Гастингс, – сказал он. – Беседа была совсем не такой,
как я ожидал.
– Пожалуй. Какой необычный человек этот лорд Эджвер!
И я рассказал, что увидел, когда закрывал дверь в
библиотеку. Слушая меня, Пуаро медленно и понимающе кивал.
– Я считаю, он очень близок к безумию, Гастингс. Не
удивлюсь, если окажется, что он – скопище пороков и что под этой ледяной
внешностью прячутся весьма жестокие инстинкты.
– Нет ничего странного в том, что от него сбежали обе жены!
– Вот именно.
– Пуаро, а вы заметили девушку, когда мы выходили?
Темноволосую, с бледным лицом.
– Заметил, друг мой. Молодая леди показалась мне испуганной
и несчастной.
Его голос был серьезен.
– Как вы думаете, кто это?
– У него есть дочь. Возможно, это она.
– Да, она выглядела очень испуганной, – медленно сказал я. –
Такой дом – мрачное место для молоденькой девушки.
– Вы правы. Однако мы уже приехали, мой друг. Поспешим
обрадовать миледи хорошими новостями!
Сильвия была у себя в номере, о чем нам сообщил служащий
отеля в ответ на нашу просьбу позвонивший ей по телефону. Она попросила нас
подняться. Мальчик-слуга довел нас до двери.
Отворила ее опрятно одетая пожилая дама в очках и с
аккуратно причесанными седыми волосами. Из спальни раздался голос Сильвии, с
той самой характерной хрипотцой.
