— ОМОН не сработает. Твои пацаны нужны…
— А что такое?
— Полковника фээсбэ брать будем!
— Охренел! Знаешь, кто у нас Президент?
— Есть версия, что он мальчишку моего рядового грохнул.
— Сучара! Властью обжираются, как колбасой!.. Через семь минут заеду за тобой!
— В какой адрес первым поедем? — спросил Сашеньку Журов.
— Мне кажется, что на дачу…
— Направление?
— Естественно, Рублево-Успенское…
Это была какая-то американская машина, сделанная по спецзаказу. Без окон, с экранами, демонстрирующими пейзаж за бортом. Восемь парней, лет по двадцать пять, все одного роста и на одно лицо. Такие маленькие ребята — наверное, чтобы их больше в машину помещалось. И такие же крохотные у них автоматы, как игрушечные…
Сашенька чувствовала приток адреналина, заставляющий сердце стучать активно, а нутро испытывать страх. Впрочем, к страху она за несколько дней почти привыкла.
Главным в машине был самый маленький ростом, и что самое интересное, тоже кавказец, может быть, армянин. Казалось, что они едут на пикник. Армянин все время травил Журову анекдоты, а тот посмеивался в ответ.
— Северцев! — обратился в переговорное устройство командир спецназа. — Газку прибавь!
— Пробка, — ответило радио нерадостно.
— Так у тебя мигалка есть, радость моя!
— Здесь у всех мигалки, товарищ командир!
— Ну, это, бля… — развел руками в черных кожаных перчатках армянин. — Врубай сирену!
Завыло по всей округе так, что торопящиеся к обеду чиновники прижались к обочине, вероятно, подумав, что президентский кортеж на шашлык торопится, а когда опомнились, спецназ уже сворачивал в Раздоры.
— Где? — поинтересовался армянин у Сашеньки.
— Через два дома налево, — ответила она.
— Красивая! — не удержался спецназовец.
— Пацана нашего девушка! — улыбнулся Журов.
Сашенька на мгновение вспыхнула, но также быстро и погасла, так как машина было уперлась в обитые листовым железом ворота дачи Зураба, но после ленивого «давай» Северцев вдавил педаль газа в пол и снес средневековое заграждение, словно картонное. Посреди двора спецавтомобиль затормозил, и из него стали выпрыгивать мальчики, которые без единой команды окружили дом и на показанные командиром три пальца синхронно бросили во все окна шумовые гранаты.
Сашенька оставалась в машине и почему-то весело думала, что кто-то из министров-соседей, кушая суп минестроне, обделался прямо на месте.
Душко обнаружили в подвале дома голого и всего окровавленного.
— Жив, сынок? — вскричал Журов.
Парень лишь простонал в ответ.
— Жив! — подтвердил себе Журов. — «Скорую»! — заорал. — Баба же твоя врач!
«Скорую» вызвали, но, кроме Душко, на даче никого не было.
— По домашнему адресу проверим! — определился армянин.
Двух малышей-спецназовцев оставили на даче на всякий случай, закинули мычащего Душко на заднее сиденье, где он ужасно мучился от боли, от того, что голый, и еще кой от чего.
— Навстречу «скорой» его вывезем! — предложил армянин. — А-то та пока пробьется!..
Они рванули к Москве, два боевых друга, оба радостные, что не зря операцию затеяли без согласования, а значит, оба на своих постах останутся.
Журов даже прослезился, глядя, как Сашенька обкладывает ватными тампонами зад Душко, думал, что, если звезды сойдутся, то и министерство с секретаршей от него никуда не денутся! Если же нет, ему и в родном, Тверском, отлично служится. Все сотрудники — герои!.. Конечно, хватанул! Вспомнил Пожидаева, Хренина и еще с десяток хлопцев. Погрустнел…
— «Скорая»! — предупредил водитель Северцев.
— Тормози ее!
Быстро перенесли Душко в «03», развернулись поперек дороги, прикрытые машиной спецназа, и каждый отбыл по своим делам. Спецназ брать Зурика, а «скорая» в Склиф, спасать жизнь милиционера.
— Вы — кто? — спросили Сашеньку в приемном покое.
— Я… Я знакомая!..
— Знакомым здесь нельзя!
— Я — врач!
— Тогда объясните, что с ним?
Сашенька предполагала, но не была уверена, попросила в первую очередь рентген сделать.
— Сделаем! — ответили ей и увезли Душко, которому к этому моменту стало не на шутку плохо, так, что он временами отключался от мировых событий.
После операции музей института Склифосовского обогатился несколькими экспонатами-жемчужинами. Первый — рентгеновский снимок! Далее хирург Быков поочередно достал из заднепроходного отверстия пациента железнодорожный вагон с надписью «Мука», затем цистерну с бензином, пару засыпных сцепок и, конечно же, локомотив с красной звездой.
Милиционеру все аккуратненько зашили, персонал представил его первый стул, и все в едином порыве поморщились.
— Жестокая у нас Родина! — дал оценку произошедшему хирург Быков…
Зурика брали просто.
Позвонили в дверь, он открыл, получил прикладом автомата в грудь, чуть наклонился, а вторым ударом ему сломали ключицу, заставив грузина упасть на колени.
— Вы что?!. — прошипел он. — Я полковник фээсбэ…
— Да хоть Моссада! — рыкнул армянин, дав грузину ногой в лоб.
Теперь арестованный лежал на спине, но сознание не терял.
Крепкий, подумал Журов, и зачем-то вспомнил лысого.
— К себе возьмешь? — поинтересовался армянин, когда Зурика упаковали по полной программе.
— Тебе-то он на хрен нужен! — ответил товарищ.
— О'кей! Мы тебе его закинем по дороге! Бумаги потом дошлешь! — и уже в отделе: — Смотри, осторожнее!
Грузина отнесли в камеру, где наложили на ключицу гипс. Дали полежать в темноте до следующего утра…
Душко пришел в себя и почему-то заплакал. Вероятно, так наркоз отходил.
Сашенька тоже хотела было заплакать, но не получилось.
Странно, она вновь испытывала смену настроения. Совершенно не понимала, кто ей этот мальчишка, о котором она так серьезно позаботилась, что свою жизнь на карту поставила. Никакого чувства в груди не было, даже жалости к Душко, как к пациенту, она не испытывала. Чужой человек, и точка.
«Что же со мной было эти четыре дня? — рылась Сашенька в своих мозгах в поисках ответа. — Почему меня кидает из края в край из-за этого парня? — она мыслила сейчас, как психиатр. — Секс? Бывало и лучше… Что же?..»
Незаметно она задремала, а поскольку палата была отдельная, ее пару часов не трогали. Она сама проснулась с неожиданным ответом в голове.
