– Вы хотите сказать, что ей удалось собрать деньги для
внесения залога?
– Мне бы хотелось, чтобы она сама рассказала вам все в
деталях; она сейчас приедет. Я так понимаю, вы ее лучшая подруга? И близкий
друг Родни?
– Конечно, мистер Мейсон, у нее нет от меня никаких
секретов. Но я надеюсь, что вы вытащите Родни, одна мысль о том, что он в
тюрьме… у меня просто бегут мурашки по коже.
– Его уже выпустили.
– Выпустили?! Странно, что он до сих пор не дал о себе
знать! – в раздражении бросила она, а через секунду добавила: – Вонючка!
– Он еще свяжется с вами, – успокаивал Мейсон. – Видимо, у
него есть какие-то срочные дела.
– Этот Фремон, по-моему, один из самых презренных людей в
мире. Он проходимец и собирается раздавить Родни. Вообще-то я полагаю, что
нельзя работать на человека, которого ты не уважаешь, подчиняться подлецу.
– Вы его знаете?
– Марвина Фремона? Кажется, могу утверждать, что знаю.
– Тогда я спрошу у вас кое-что о Ненси. Может ваша подруга
знать что-нибудь о сухом льде? Вы сами-то о нем знаете? Она когда-нибудь могла
им воспользоваться?
– Боже мой, мистер Мейсон, да мы постоянно имеем с ним дело!
– Что вы имеете в виду?
– Как вам сказать… У меня есть в некотором роде работа… Это
не постоянное место. Я помогаю на форелевой ферме Осгуда, и, конечно, они
пользуются там сухим льдом.
– Можете рассказать мне об этом поподробнее?
– Наверное, вы видели на повороте дороги знак, указывающий
направление к ферме Осгуда? Это всего в четверти мили отсюда; на нем написано,
что для ловли форели не нужно разрешения, можно ловить сколько пожелаешь, и
удачная ловля гарантирована.
– Можно ловить сколько угодно?
– Сколько кто захочет. На ферме есть шесть бассейнов,
соединенных проточной водой, они всегда полны форели. Конечно, рыба приручена и
хорошо накормлена. Когда рыба видит идущего по борту бассейна человека, она
сразу подплывает, ожидая кормежки. Бедная тварь не понимает, что иногда пища
может быть насажена на крючок, и рыболов-любитель безжалостно выдергивает ее из
воды.
– И вы работаете в эдаком месте?
– Как вам сказать, есть определенное соглашение между
хозяевами и мною. Там работают три-четыре девушки, у нас почасовая оплата,
особенно по субботам и воскресеньям; мы «подпорки», или «ноги».
– Что вы имеете в виду?
Она засмеялась:
– В эти дни мы работаем в купальниках, иногда надеваем
сверху юбочки, блузки и сапоги. Посетители не подозревают, что на нас под
юбками купальники, поэтому в воде мы делаем вид, что случайно их намочили,
ахая, охая и подбирая мокрый край, оголяя ноги и вызывая восторги посетителей.
Иногда мистер Осгуд оставляет нас одних, и мы сами справляемся с посетителями.
Честно говоря, ничего сложного в этом нет. Надо просто регистрировать
прибывших, а когда они уезжают, взвешивать пойманную рыбу. Если она небольшого
размера, посетители платят поштучно, если же крупная, то по весу.
– Мы с вами говорили о сухом льде, – напомнил девушке
Мейсон.
– Да, да, помню. Это часть нашей работы на ферме. У нас есть
магазин, где хранится этот сухой лед в небольших контейнерах, которые
изготовляются по нашему заказу. Мы его храним в специальном холодильном шкафу.
Часто, когда люди хотят захватить рыбу домой, мы продаем им этот лед. – Она
засмеялась. – Вы очень бы удивились, мистер Мейсон, как эти рыболовы, любители
форели, зависят от нас. На ферме много постоянных посетителей. Одно дело, когда
они отправляются рыбачить в горных речках. Оттуда они нередко возвращаются ни с
чем. Тогда-то они едут к нам, спокойно вылавливают, сколько им хочется,
вытаскивая форель одну за другой. Поверьте, для них это не спорт, а просто
бизнес. Потом рыбаки просят положить пойманную форель на сухой лед и уезжают
домой, рассказывая своим женам и друзьям, какая замечательная у них была
рыбалка и какие они опытные рыболовы.
– У вас сухой лед хранится в закрытом на ключ шкафу,
особенно ночью или ранним утром?
– Да, ночью и утром все заперто.
– Но у вас есть ключи?
– Есть.
– А у Ненси?
– Думаю, и у нее они есть.
– Она там тоже работает с вами?
– Да, она хорошо смотрится в купальном костюме, и к тому же
она прекрасная актриса, так натурально огорчается, когда «внезапно» намочит
юбку… Она стоит по колено в воде, рыбаки в восторге, когда она обнажает ножки,
смеется, потом поднимает юбочку до пупа, на нее наводят кинокамеры и
фотографируют… Иногда любители вдруг замечают, что на ней купальник, но они над
этим смеются. Она пользуется большой популярностью среди посетителей… Мистер
Мейсон, не хотите ли выпить?
– Нет, спасибо, – поблагодарил Мейсон, глядя на часы. – Я
беспокоюсь, где же, однако, Ненси. Кроме того, на работе я не пью.
– А почему вы так о ней беспокоитесь?
– Но ведь она собиралась со мной здесь встретиться, а ее все
нет и нет.
– Знаете, у нее, по-моему, нарушено ощущение времени, мистер
Мейсон. Когда назначаешь ей встречу, она может в это время отправиться куда
угодно и опаздывает обычно на пятнадцать-тридцать минут. Я бы на вашем месте не
волновалась.
– Есть небольшая разница между обычным свиданием и нашим.
Она должна была приехать сюда; я ехал позади нее. Куда она могла подеваться?
– Может быть, у нее лопнула по дороге шина?
– Я не видел никого на обочине дороги со спущенной шиной. А
в какой стороне находится ваша форелевая ферма?
– О, здесь недалеко, у меня есть крупномасштабная карта, я
вам покажу на ней это место и объясню, как проехать и что вы встретите по
дороге.
– Что же я встречу по дороге?
– Закусочную, пивной бар. А недалеко есть мотель, всего в
полутора милях отсюда, очень хороший, мы всегда его рекомендуем посетителям.
Вот карта.
– Как называется этот мотель?
– «Фолей».
– Вот как! – Лицо адвоката не отразило никаких эмоций. Он
подошел сначала к окну и посмотрел на освещенный водоем, потом к столу,
поворошил лежавшие на нем журналы.
– Вижу, у вас немало журналов, в которых пишут обо всяких
криминальных историях.
– Некоторые мне принесла Ненси, после того как прочла. Она
большая любительница такого рода рассказов. Я, правда, их не особенно люблю,
но, когда она приносит, прочитываю и иногда нахожу кое-что интересное. Она и
книги покупает такие же. Я не могу себе позволить тратить деньги на всю эту
макулатуру, а Ненси очень ее любит. Прочитав, я обычно все выбрасываю.
