– Но они уже это делали!
– И вы им ничего не сказали о вашем брате?
– Я вообще ничего им не говорила.
– Хорошо. Продолжайте так вести себя и дальше. Молчите. Не
говорите им ничего, кроме того, что вас представляю я, и, если им нужна
какая-либо информация, пусть говорят со мной; я сделаю заявление, когда сочту
это нужным. Есть еще одна вещь, от которой я должен вас предостеречь. Это
газеты и тот рэкет, который за ними стоит. Репортеры и всякие писаки,
специализирующиеся на подобного рода скандалах. Они тоже будут задавать вам
вопросы, просить об эксклюзивном интервью и станут толковать, какую огромную
пользу принесет вам при судебном разбирательстве ваше интервью любимой газете,
где вы все выложите о себе. Если вы начнете с ними хотя бы разговаривать, уже
одно это поможет им представить ваш случай в самом выгодном свете.
– И все это будет ложью?
– Не обязательно. Некоторые репортеры – довольно меткие
стрелки. Но они постараются быть нейтральными в оценке процесса, не принимать
ничью сторону и в то же время представят своим читателям ваш очень симпатичный
портрет – портрет девушки, которая никогда в жизни не попадала ни в какие
неприятные истории, была прекрасным секретарем и которая теперь оказалась волею
судеб втянутой в водоворот событий. Она не властна над ними и сидит в тюрьме,
ожидая суда по обвинению в убийстве при отягчающих обстоятельствах. Они будут расписывать
ваш характер, ваши реакции на происходящее, вашу личную жизнь, делая все от них
зависящее, чтобы вызвать у публики симпатии к вам.
– Но сначала я должна буду заговорить?
– Обычно бывает так. Иногда они стараются вызвать симпатии
публики просто потому, что это важно для паблисити газеты. Но прежде всего им
необходимо знать о выбранном объекте как можно больше, а уж детали и второй
план они сочинять мастера.
– И что, я не должна рассказывать им о себе?
– Ни в коем случае! Вы не должны рассказывать абсолютно
ничего и ни о чем. Это окончательно! Вы в состоянии молчать?
– Да.
– Это будет вам стоить нервов. И немалых. Выдержки, большого
мужества и целеустремленности.
– Я обещаю молчать. Если вы будете со мной, мистер Мейсон, я
сделаю все, что вы скажете.
– Хорошо! А теперь у меня много дел, чертовски много! Но
залог успеха всех этих дел – ваше молчание.
Адвокат махнул рукой женщине-полицейскому, присутствовавшей
при свидании, в знак того, что визит окончен, и поспешил к лифту. Спустившись
на первый этаж, позвонил из телефонной будки Дрейку.
– Пол, это Перри. У меня для тебя дельце, – сказал он,
услышав в трубке голос детектива.
– Давай.
– Я знаю, что противозаконно проводить инвентаризацию личных
вещей умершего человека, открывать его сейфы и все в таком роде, если не
присутствует представитель налоговой инспекции по оценке наследства.
– И чего же ты хочешь от меня?
– Полиция прибудет в контору Фремона для описи его
наличности в сейфе и в секретном подполе. Они не станут этого делать без
представителя налоговой инспекции по оценке имущества, потому что знают, что в
этом секретном подполе должна быть большая сумма денег наличными.
– Продолжай, я слушаю.
– Поэтому полиция будет с нетерпением ждать представителя
этой службы, кусая ногти, пока им не удастся разрезать красную ленточку.
– Хорошо, но при чем тут мы с тобой?
– Я хочу присутствовать при вскрытии этого секретного
хранилища.
– Поверь, это невозможно, Перри! В твоем присутствии они ни
до чего не дотронутся. Полиция выкинет тебя прочь, едва ты приблизишься к
зданию. Ты представитель обвиняемой, и они не собираются тебе преподносить
улики на блюдечке.
– Они, может, и не собираются, но им придется. Я случайно
знаю кое-кого из департамента налоговой инспекции. Позвони туда, Пол, и скажи,
что ты хочешь, чтобы они назвали меня своим представителем в момент, когда сейф
будет вскрываться и они будут делать опись.
– Но зачем тебе это, Перри, они и так сделают всю опись
аккуратно?
– Знаю. Но я хочу посмотреть эту контору внутри, хочу туда
попасть и оценить ситуацию в целом, прежде чем буду в суде защищать Ненси Бенкс
от обвинения в убийстве.
– Если налоговая инспекция на это согласится, они поссорятся
с полицией.
– Совсем не обязательно. Ну давай, Пол, действуй.
– Ладно, я начну действовать, если смогу подвести логическую
базу под твою просьбу и если это позволяет закон. Но даже если закон не
позволяет, я постараюсь придать больший авторитет твоей личности.
– Это именно то, что мне нужно. Авторитет. Я еду в контору.
Постарайся немедленно сесть на телефон и все выяснить к тому времени, как я
туда прибуду.
Глава 12
Мейсон вставил свой ключ в дверь, ведущую из коридора в
офис, открыл ее, и тут же его встретила ободряющая улыбка Деллы Стрит.
– Как дела, шеф?
– Будь я проклят, если знаю, – покрутил головой Мейсон. –
Когда говорю с этой девчонкой, я ей верю, но, как только ухожу от нее, тут же
начинаю думать, что она самая искусная лгунья, которую я когда-либо встречал.
Пол не объявлялся?
– Он просил передать, чтобы вы позвонили ему, как только
доберетесь до конторы.
И она тут же стала его соединять с агентством Дрейка.
– Но все-таки что там происходит с Ненси?
– История столь невероятная, что просто теряет всякий смысл.
Я так и слышу сарказм в голосе окружного прокурора, когда он говорит: «Ну а
теперь, мисс Бенкс, если не возражаете, то повторите нам часть вашей истории
еще раз… ту ее часть, где вы говорите о том, как офицеры полиции застали вас у
мусорного бака; вы собирали контейнеры от сухого льда, стараясь избавиться от
своих отпечатков пальцев. Если вы проясните эту часть, то думаю, что смогу
закончить перекрестный допрос…»
– Что, все так плохо?
– Хуже некуда!
В дверь раздался условный стук Дрейка. Тот с порога сообщил:
– У меня дурные новости, Перри.
– Что, не договорился с налоговой инспекцией?
– Не смог. Они не в состоянии этого сделать, даже если бы и
захотели, а они, естественно, не хотят – ни сами, ни тем более связываться с
командой окружного прокурора. По моим сведениям, они собираются сегодня утром
отправиться в контору Фремона, чтобы открыть квадратный сейф в полу, где лежат
деньги: хотят воочию убедиться, сколько там денег. Туда должен прибыть
представитель налоговой инспекции по оценке имущества.
