– Где вы с ним познакомились?
– Он тоже был служащим у Фремона.
– Каковы были ваши обязанности?
– Ну… – медленно протянул Холстэд, глядя на присяжных поверх
очков, – я был своего рода бухгалтером и одновременно управляющим конторой,
занимался налогами, в общем, делал все, что необходимо.
– А чем занимался Родни Бенкс?
– Он помогал реализовывать коллекции, был продавцом… Вообще
он на все руки мастер, мог все. Фремон занимался необычным бизнесом, и его
сотрудники не подходили под обычную мерку простых служащих. Так же, как и сам
его бизнес было трудно охарактеризовать одним словом.
– Понятно, – кивнул Норрис. – Скажите, какая часть этого
бизнеса осуществлялась на наличные деньги?
Холстэд начал нервно облизывать губы.
– Гораздо большая, чем я ранее предполагал, – ответил он как
бы через силу.
– Ответ весьма неопределенный, – недовольно промолвил
Норрис, поворачиваясь к присяжным и стараясь, чтобы они прочувствовали скрытый
смысл его слов. – Тогда я спрошу вас иначе. Убитый держал большие суммы
наличности в своем офисе?
– Да, порой очень крупные суммы.
– Вы о них знали?
– Об одних – знал, о других узнал лишь недавно.
– Его бухгалтерские книги велись правильно? В них были
отражены поступления этих сумм денег?
– Нет, сэр. И эти суммы всегда были разными. Как правило,
они поступали наличными и не регистрировались. Чаще всего никто, кроме самого
Фремона, не знал, что они находятся в офисе.
– И где он их держал?
– Для этого у него было два места. Одно – это обычный сейф,
а другое – секретный сейф – квадрат под ковром, под одним из цементных блоков,
который можно было поднять.
– Я покажу вам фотографию пола в офисе Фремона. Вы смогли бы
по ней определить, какая именно из секций пола та, о которой вы упомянули?
Холстэд внимательно посмотрел снимок и показал:
– Вот эта.
– А теперь я покажу вам фотографию снятого с места
цементного квадрата, и вы скажете, тот это или не тот квадрат, который вы
описали.
Холстэд снова взглянул изучающе на фотографию:
– Да, это он.
– И что находилось под этим квадратом?
– Металлический ящик, вмонтированный в цемент и потому
неподвижный.
– И что содержалось в этом ящике, когда вы в последний раз в
него заглядывали?
– Ничего. Он был пуст.
– Я имею в виду предпоследний раз… когда вы его видели?
– Там было восемнадцать тысяч шестьсот девяносто долларов.
– Вы их считали?
– Да, я их пересчитал.
– Зачем?
– Я составлял налоговые декларации и не собирался принимать
участие в составлении фальшивых ведомостей. Как только я обнаружил в подполе
такую сумму наличными, я решил спросить мистера Фремона о них и услышать, что
он мне ответит, как объяснит их появление, а потом хотел узнать у него,
зафиксирована ли эта сумма в его бухгалтерских книгах.
– И вы это сделали?
– Нет, сэр.
– Почему же?
– Мистер Фремон был убит прежде, чем у меня появилась
возможность его об этом спросить.
– Теперь назовите число, когда вы видели и пересчитывали эти
деньги. Когда нашли эту сумму – восемнадцать тысяч долларов.
– Это было в пятницу, незадолго до полудня.
– Вы внесли эту сумму в какие-то документы?.. Сверх общей
суммы, хранящейся в офисе?
– Да, я хотел попытаться проверить оборот капитала по
некоторым счетам, исходя из стоимости банкнотов. Большинство из них были
достоинством в десять и двадцать долларов, очень немного пятидолларовых, и
совсем редко попадались купюры пятидесятидолларовые. Было несколько
стодолларовых, поэтому я и записал их номера: их оказалось всего четыре.
– У вас с собой запись этих номеров?
– Да, с собой.
– Пожалуйста, покажите свои записи и назовите присяжным
номера этих четырех стодолларовых купюр.
– Это: № L04824084A; № L01324510A; № G06309382A; №
К00460975А.
– Когда вы записали эти номера? – спросил Норрис.
– Тогда же, когда считал деньги.
– И какой это был день недели?
– Пятница, второе число.
– И в какое, вы сказали, это было время?
– Незадолго до двенадцати дня. Я бы сказал, около
одиннадцати тридцати, точнее уже не смогу вспомнить. Я не записал время, мне
это было ни к чему, но скорее всего, около одиннадцати тридцати пяти. Мистер
Фремон, мне кажется, ушел около половины двенадцатого, и в этот момент я
посмотрел на часы.
– Вы знаете, куда он отправился?
– Он только сказал, что… не вернется больше. Я не знаю,
куда.
– Перекрестный допрос, – произнес Норрис.
– У меня больше нет вопросов к свидетелю, но я бы хотел
посмотреть на записи свидетеля, которыми он пользовался для освежения памяти, –
попросил Мейсон.
– У меня нет возражений, – ответил Норрис.
Адвокат прошел вперед, и Холстэд протянул ему маленькую
записную книжку, в которой каллиграфическим почерком профессионала были сделаны
записи поступающих сумм. Номера стодолларовых купюр, о которых он упомянул,
были написаны так четко, что ни о каких ошибках и речи идти не могло. Мейсон
хмуро просмотрел записи и вернул книжку свидетелю.
– Вопросов не имею, – спокойно сказал он.
– Тогда, если суд не возражает, мы бы хотели еще раз
поговорить с офицером полиции Мултоном, – сказал Норрис.
– Очень хорошо, пригласите мистера Мултона занять место
свидетеля, – попросил судья Майлз.
Мултон проследовал к свидетельскому месту.
– Вы уже были приведены к присяге, поэтому нет нужды
повторять процедуру. Садитесь, – сказал Майлз.
Норрис подошел к свидетелю, вынул из кармана стодолларовую
купюру и спросил:
– Мистер Мултон, я даю вам купюру и прошу обратить внимание
на ее номер – К00460975А. Видели ли вы ее когда-нибудь прежде? Пожалуйста,
сравните со своими записями и ответьте на мой вопрос.
Мултон вытащил из кармана записную книжку, поднес купюру
ближе к открытой страничке, разложив все это на коленях, внимательно посмотрел
и наконец сказал:
