– Я… я не хочу отвечать на этот вопрос.
– Так вы были на ферме Осгуда и взяли там контейнеры с сухим
льдом?
– Я…
– А теперь одну минутку… Прежде чем вы ответите на этот
вопрос, хочу привлечь ваше внимание к некоторым фактам. Родни Бенкс признался в
убийстве Марвина Фремона. Ему была предоставлена окружным прокурором
неприкосновенность от обвинения. Послушайте, я понимаю, что ваше поведение было
незаконно, но полагаю, что власти заинтересованы в скорейшем раскрытии правды,
а потому я надеюсь: если вы расскажете всю правду, суд отнесется к вам более
снисходительно. Так вы были на ферме Осгуда в тот вечер?
– Не думаю, что я должна отвечать на этот вопрос, и боюсь,
что это даст возможность инкриминировать мне преступление.
– Подобный исход зависит от многих обстоятельств, – пояснил
Мейсон. – Если вы нашли тело Марвина Фремона и, подумав, что он убит Бенксом,
хотели понизить температуру трупа, обложив его сухим льдом, чтобы полиция не
могла правильно определить время убийства, то есть создавали Родни
стопроцентное алиби, – в таком случае вы совершили преступление.
– Это не совсем то, что я сделала. Я знала, что Родни очень
не любил Марвина Фремона. Была осведомлена также и о том, что Фремон собирается
посетить Ненси: он выследил, где она прячется… Поэтому боялась, что Родни,
застав Фремона у сестры, мог убить его. Вот я и помчалась в мотель «Фолей».
Дверь номера оказалась открытой, но ни Ненси, ни Родни там не было. Я вошла,
осмотрелась и увидела лежавшего в ванной комнате убитого Фремона. Но, несмотря
на то что меня обуял страх, я все же разглядела, что все его тело обложено
сухим льдом. И сразу вспомнила рассказ Ненси, как по температуре можно
определить время наступления смерти. И невольно подумала: это Родни его убил, а
Ненси съездила на ферму, взяла там пакеты с сухим льдом и обложила ими убитого,
чтобы понизить температуру тела. И тогда полиция подумает, что убийство совершено
давно, а это обеспечит алиби Родни, так как он в то время был еще в тюрьме… Ну
и, конечно, не позвонила в полицию.
– Спасибо, это все, что я хотел узнать, – сказал Мейсон.
Поднялся с места Гамильтон Бергер:
– Итак, я чувствую, что… Словом, вопросов не имею…
– В таком случае прошу повторно вызвать Ларсена Холстэда.
– Возражений нет, – ответил окружной прокурор, с уважением
глядя на Мейсона.
– Пригласите свидетеля Холстэда, – произнес судья. – И хочу
сказать, джентльмены, что согласен с мистером Мейсоном: если мы докопаемся до
истины, это будет не только в интересах обвиняемой, но и во имя справедливости.
Задавайте вопросы, господин адвокат.
Ларсен Холстэд занял место для дачи свидетельских показаний,
поправил очки на носу и посмотрел на Мейсона поверх стекол.
– Хочу уточнить одну деталь. Вы заявили, что, когда в
последний раз заглядывали в секретный тайник Фремона, там было восемнадцать
тысяч шестьсот девяносто долларов. Так?
– Да, правильно.
– И вы записали номера четырех стодолларовых купюр?
– Да, записал.
– Среди них была и стодолларовая купюра под номером
К00460975А, которая представлена теперь в качестве улики?
– Да.
– Вы также заявили, что Фремон уехал из офиса на весь день?
– Да. И возможно, что это он, а не Родни вернулся потом,
днем, и забрал деньги. Может, приехал на другой день утром. Я только знаю, что
деньги лежали в тайнике, но, когда я вернулся в офис вместе с полицией, их там
уже не было.
– И, только желая проверить деньги, вы выбрали несколько
крупных купюр и записали их номера?
– Да.
– В свою записную книжку?
– Да.
– И номер К00460975А тоже внесли вместе с другими тремя?
– Да.
– Могу я увидеть эту запись? – спросил Мейсон. – Хотелось бы
самому проверить номера.
Свидетель с явной неохотой полез в задний карман, вытащил
оттуда бумажник, потом покопался в нем и вытащил наконец из него маленькую
книжечку.
– Одну минутку, – остановил его Мейсон. – Вы держали свою
записную книжку в отделении бумажника?
– Да.
– Покажите, где именно?
Свидетель протянул Мейсону старый кожаный бумажник. Адвокат
открыл его, вытащил оттуда стодолларовую купюру и сказал:
– Номер этой купюры L04824084A. А вот и еще одна, тоже
стодолларовая, номер G06309382A.
Свидетель молниеносно наклонился к Мейсону и попытался
выхватить у него бумажник, но адвокат отдернул руку столь же быстро.
– А вот и третий банкнот, L01324510A! – торжественно
произнес он. – Так вот, если вы не имеете никакого отношения к убийству, если
все деньги находились в тайнике, когда вы покидали контору, каким же образом
эти стодолларовые купюры оказались в вашем бумажнике?
Холстэд смотрел на Мейсона с выражением ужаса в глазах и
лепетал еле слышно:
– Я думаю… думаю… по ошибке положил эти купюры в свой
бумажник, а не в тайник… Видимо, переписывал номера и по рассеянности… засунул
купюры в бумажник, когда вкладывал туда книжку…
– Тогда, – неумолимо настаивал Мейсон, – вы должны были
положить туда и стодолларовую купюру за номером К00460975А, которая
представлена на суде в качестве улики.
– Да, правильно, она должна быть у меня…
– Так объясните, как же купюра оказалась у Родни Бенкса,
если вы ее по рассеянности положили в свой бумажник?
– Я… я… Наверное, произошла ошибка…
– Нет, Холстэд, ошибку совершили вы, думая, что безнаказанно
можете обчистить тайник и свалить все на Родни Бенкса. Фремон это понял и
пытался, угрожая оружием, вернуть свои деньги. Но внезапно вы его, очевидно,
толкнули, и он опрокинулся навзничь в номере мотеля. А во время падения Фремона
пистолет выстрелил, и пуля попала в сердце. Или, может, это вы отобрали у него
пистолет и выстрелили?
– Нет, нет, я не убивал!.. Все произошло случайно… Я
отказываюсь отвечать на этот вопрос… Меня подставили…
Несколько долгих секунд в зале было слышно, как тикают часы.
Потом поднялся невообразимый шум.
– Возьмите его немедленно под стражу! – потребовал судья
Майлз. – Объявляется перерыв на пятнадцать минут.
Глава 17
Перри Мейсон, Делла Стрит, Пол Дрейк и Ненси Бенкс сидели в
конторе адвоката.
Ненси, которая все еще была в состоянии, близком к истерике,
произнесла:
