– Как же так?
– В надежде отыграться многие ставят на нефаворита. Обычно
такие игроки делают маленькие ставки, но некоторые любители, поставившие десять
раз по два доллара, ищут лошадку, способную вернуть их деньги один к десяти,
эти играют ради удовольствия и, почувствовав риск, надеются отыграться.
Мейсон стал рассматривать сидящую на трибунах публику.
– А вот и наш приятель Марвин Фремон; похоже, он держит нас
под постоянным наблюдением, – наклонившись к Делле, тихо сказал Мейсон.
– Он просто боится, что вы совершите какой-нибудь
безрассудный шаг и растратите на скачках его деньги.
– Во всем этом есть что-то странное.
– О, смотрите, шеф! Как вы и говорили, устанавливаемая
разница стала падать, вот, восемнадцать к одному. Ой, уже пятнадцать к одному.
Не могу понять, как кто-то может поставить на лошадь с таким именем, кроме тех,
кого так привлекла эта Паунд Стерлинг? Представить, что лошадь с таким именем
может принести хоть какие-то деньги…
– Ладно, хватит, пошли отсюда, пора положить наши деньги в
сейф.
– Разве мы не собираемся посмотреть этот заезд?
– Мы досмотрим до конца этот заезд, но я ни в коем случае не
допущу, чтобы тебе пришлось нанимать адвоката, который бы гасил твой выигрыш,
как это только что проделал я.
Делла расхохоталась. Мейсон протянул ей билет:
– На этот раз мы уж проследим за нашей лошадкой сами и
посмотрим, может, удастся ее уговорить, улестить, и она победит.
Они поболтали еще немного, пока внезапно Делла не увидела
Фремона.
– Недалеко отсюда стоит тот человек, шеф, и с ним еще двое.
Мейсон глянул через плечо:
– Похоже, на сей раз он с подкреплением.
– Что он может нам сделать?
– Да ни черта не может!
– Но представьте, шеф, что деньги все-таки были растрачены…
– Мы ничего точно не знаем, и, что еще хуже, никто не знает.
И нет никакой возможности выяснить, какие это были билеты. Ни малейшей!
Конечно, кассир в окне, где делают ставки, случайно мог запомнить человека,
сделавшего ставку на нефаворита. Может, и запомнил, но идентифицировать деньги
нет никакой возможности.
– Ну предположим, окажется, что человек, сделавший ставки, и
есть этот самый растратчик?
– В таком случае им придется сделать несколько вещей. Прежде
всего доказать, что билеты куплены именно на эти деньги. Что этот человек
приходил ко мне и что я был его агентом или что я знал о растрате. А затем им
придется обратиться в суд, чтобы вернуть эти деньги.
– Если они к тому времени вас не арестуют и не конфискуют
деньги, пока вы будете под арестом, – уточнила Делла.
– Именно в этом случае Фремон, или как его там зовут, очень
скоро поймет, что развил слишком бурную деятельность, и получит неприятностей
больше, чем мог предполагать. Очень скоро он окажется перед лицом тех же самых
проблем, но только уже теперь при определении его деяний как уголовного
преступления им, без сомнения, придется доказывать по пунктам все обвинения, и
не только из-за преобладания улик.
– Какая лошадь наша? – спохватилась Делла, следя за ходом
мысли Мейсона.
– Под номером пять.
– О, смотрите-ка, смотрите! Вон он идет третьим! Отстает и
уже идет четвертым… Боюсь, его имя опять ничего не сказало нам о его качествах,
и он не прилагает никаких усилий…
– Одну минутку, смотри! Он вырывается вперед, он уже идет
третьим.
– Ему бы надо было бежать резвее.
– Смотри, смотри! Он вырывается вперед, смотри, на повороте
он обходит идущего впереди, видишь? Он – второй! Давай, номер пятый, давай! –
уже кричал в нетерпении Мейсон.
Пятый обошел на несколько сантиметров второй номер, затем
поравнялся с фаворитом, который уже мчался по финишной прямой. Толпа внезапно
замерла, потом стадион взорвался криками тысяч голосов, поддерживая фаворита.
Делла тоже вскочила со своего места, обхватив Мейсона за плечи.
– Давай, давай, быстрее! – кричала она. – О шеф! Мне
кажется, он придет первым. Но нет! Он не смог!..
Расстроившись, она села, посмотрев на Мейсона:
– Господи, если бы я заключила двухдолларовое пари на то,
что он придет вторым, я бы выиграла.
– Сейчас сообщат результаты фотофиниша. Уже должны проявить
пленку. Он был очень близок к финишу…
– Сколько времени это займет?
– Немного. Мы сейчас пойдем к выходу и услышим результаты по
пути домой.
– Думаете, еще есть какой-то шанс?
– Безусловно, есть, по крайней мере, шанс, что они пришли
одновременно.
– Почему бы нам не подождать до конца забегов? Может быть,
мы сможем…
– Ты забываешь, Делла, что для нас это бизнес, а не
развлечение. Я смотрю, у тебя уже началась игровая лихорадка, ты входишь в
азарт.
Они уже направились к выходу, когда Делла заметила:
– Смотрите, шеф, нас с вами уже ждут!
К ним подошел Марвин Фремон:
– Вы сказали, чтобы я обратился к адвокату. Вот… я пришел с
ним.
Один из двух стоявших рядом с Фремоном мужчин вышел вперед.
– Я Баннистер Доулинг, мистер Мейсон, и представляю интересы
Марвина Фремона.
– Прекрасно, вы ему понадобитесь.
– А это Морай Хобарт, из детективного агентства
«Хобарт-детектив».
– Вы, как я понимаю, частный детектив? – спросил Мейсон.
– Да, именно так.
– Хорошо. У меня, господа, мало времени, так что же вы
хотите?
– Мы хотим получить обратно деньги сейчас же, сегодня,
мистер Мейсон, – ответил Хобарт.
– У вас деньги, которые принадлежат моему клиенту, – пояснил
Доулинг.
– А почему вы считаете, что эти деньги принадлежат вашему
клиенту?
– Они были поставлены вчера на лошадь при заключении пари, –
ответил Хобарт.
– На какую лошадь?
– Ее зовут Ду Бой.
– И на этом основании вы полагаете, что деньги принадлежат
Марвину Фремону?
– Мистер Мейсон! – вмешался в разговор Доулинг. – Нам
необходимо понять друг друга. Родни Бенкс взял деньги моего клиента, чтобы
поставить пари в дубле. У него были долги, и он жаждал расплатиться. Поставить
пари в дубле и выиграть было для него единственным шансом. Но к этому времени
мы уже за ним следили. Морай Хобарт уличил его, когда он получал деньги в
кассе, где платят по пятидесятидолларовым ставкам: он выиграл, поставив на Ду
Боя. Мы предположили, что этим он не ограничился, делая ставки и на других
лошадей.
