— Enchante, monsieur.
[5]
Обменявшись рукопожатием, оба джентльмена уселись рядом.
— Такое впечатление, что все съехались в Монте-Карло.
Полчаса назад я встретил тут сэра Чарлза Картрайта, а теперь вот вас.
— Разве сэр Чарлз тоже здесь?
— Да, занимается парусным спортом. Вы слышали, что он
навсегда расстался с Лумаутом?
— Нет, не слышал и, признаться, очень удивлен.
— А я нет. Видите ли, Картрайт не из тех, кто способен
навсегда удалиться от света.
— Да-да, в этом-то я целиком с вами согласен. Меня удивляет
другое. Ведь, кажется, у сэра Чарлза есть особая — и надо сказать,
обворожительная! — причина, удерживающая его в Лумауте, а? Разве я не прав? Эта
забавная девчушка, которую все зовут Мими?
Глаза Пуаро лукаво поблескивали.
— О, значит, вы тоже это заметили?
— Разумеется. У меня безошибочный нюх, впрочем, у вас,
кажется, тоже. Ax, lajeunesse!
[6]
Она так трогательна!
Он вздохнул.
— Да-а, насчет причины вы попали в самую точку, — сказал
мистер Саттертуэйт. — Однако именно поэтому-то сэр Чарлз и бежал из Лумаута.
— Бежал от мадемуазель Литтон Гор? Но ведь он ее обожает,
это ясно как день. Зачем же бежать?
— Ах, мосье Пуаро, вам этого не понять. Чисто национальные
комплексы, свойственные только нам, англосаксам.
Однако мосье Пуаро продолжал развивать свою мысль.
— Конечно, — сказал он, — это лучший способ достичь своей
цели. Стоит только бежать от женщины, как она тут же бросится вдогонку за вами.
Безусловно, сэр Чарлз, столь опытный в сердечных делах, хорошо это знает.
Рассуждения мосье Пуаро позабавили мистера Саттертуэйта.
— Признаться, у меня на этот счет иное мнение, — сказал он.
— А что привело сюда вас? Вы на отдыхе?
— Да, теперь это мое обычное времяпрепровождение. Видите ли,
я весьма преуспел в своей профессии. Нажил изрядное состояние. Ушел в отставку.
Теперь вот путешествую, смотрю на мир.
— Превосходно! N'est се pas?
[7]
— Ма-мо-чка, — капризно затянула девочка, — ну чем мне
заняться, скажи?
— Моя дорогая, — с упреком обратилась к ней мать, — разве
тебе здесь не нравится? Посмотри, какое теплое солнышко!
— Но мне здесь нечем заняться!
— Побегай, поиграй. Ступай посмотри на море.
— Maman, — сказала вдруг невесть откуда взявшаяся
девочка-француженка. — Joue avec moi!
[8]
— Amusetoi avec ta balle, Marcelle!
[9]
, — досадливо
поморщилась maman, подымая глаза от книги.
С унылым видом малышка послушно принялась стучать мячом о
землю.
— Jema'muse
[10]
, — вздохнул Эркюль Пуаро с грустью. И как бы
в ответ на мысль, которую он прочел во взгляде мистера Саттертуэйта,
проговорил:
— И все же… Ну, вы меня понимаете…
Наступило неловкое молчание.
— Видите ли, — снова заговорил Пуаро. — Детство у меня
прошло в бедности. Семья была большая, и нам пришлось самим выбиваться в люди.
Я пошел работать в полицию, трудился в поте лица. И постепенно поднимался по
служебной лестнице. Мое имя стало известным в профессиональных кругах, сначала
на родине, в Бельгии, а потом и в других странах. Потом я вышел в отставку. А
вскоре после этого началась война.
[11]
Я был ранен. Больной и измученный, я
приехал в Англию и нашел здесь приют у одной добросердечной леди. И вдруг она
умирает.., насильственной смертью — ее отравили. Eh bien, тут уж я сделал все,
на что был способен. Заставил поработать свои серые клеточки. И нашел убийцу.
Тогда я понял, что для меня еще не все потеряно. В самом деле, я никогда прежде
не чувствовал себя столь уверенно. Так началась моя новая деятельность в
качестве частного сыщика. Сколько захватывающих, загадочных, головоломных дел я
распутал! Ах, мистер Саттертуэйт, что это была за жизнь! Какая удивительная
вещь людская психология! Вскоре я стал весьма состоятельным человеком. И вот в
один прекрасный день я понял, что могу осуществить все свои мечты — денег у
меня хватит.
Пуаро положил руку на колено мистера Саттертуэйта.
— Друг мой, — с чувством продолжал Пуаро, подавшись к
собеседнику, — бойтесь того дня, когда ваши мечты сбудутся. Посмотрите на эту
малышку. Как она мечтала о загранице.., казалось, что все будет таким удивительным,
таким необыкновенным. Понимаете, о чем я?
— Понимаю, — сказал мистер Саттертуэйт. — Вы не радуетесь
жизни.
— Совершенно верно, — кивнул Пуаро и, глядя на своего
собеседника, подумал про себя: «До чего же он похож на доброго гнома!»
И впрямь, на маленьком сморщенном личике мистера
Саттертуэйта выражалось живое сочувствие, глаза щурились в добродушно-лукавой
улыбке. «Сказать? Или все-таки промолчать?» — прикидывал он.
Потом подчеркнуто неторопливо он развернул газету, которую
все еще держал в руках.
— Вы уже видели это, мосье Пуаро? — сказал он, указывая на
сообщение о смерти сэра Бартоломью.
Пуаро взял газету. Мистер Саттертуэйт внимательно наблюдал
за ним. Лицо маленького бельгийца было непроницаемо, однако чувствовалось, что
он весь напрягся, как терьер, учуявший в норе крысу.
Эркюль Пуаро еще раз пробежал глазами сообщение, сложил
газету и вернул ее мистеру Саттертуэйту.
— Любопытно, — сказал он.
— Да. Похоже, сэр Чарлз был прав, а мы все ошибались.
— Да, — кивнул Пуаро, — кажется, мы ошибались… Признаться,
мой друг, мне не верилось, что кто-то мог убить этого безобидного старика… Что
ж, вероятно, я ошибся… Хотя, понимаете, не исключено, что вторая смерть —
просто совпадение. Иногда случаются самые удивительные совпадения! Это говорю
вам я, Эркюль Пуаро.
