Пенсне мисс Уиллс перестало отсвечивать, и сквозь стекла на
сэра Чарлза глянули умно и проницательно светло-голубые глаза.
«Ей палец в рот не клади», — подумал он и сказал:
— Угадайте, что меня к вам привело?
— Уж конечно не только желание повидать мою скромную особу,
— насмешливо улыбнулась мисс Уиллс.
«Какая огромная разница! Между тем, как она говорит и как
пишет. Говорит добродушно и насмешливо, а пишет умно, зло и цинично», —
удивлялся про себя сэр Чарлз.
— На самом деле мысль посетить вас мне подал Саттертуэйт. Он
считает, что прекрасно разбирается в людях.
— Он и впрямь в них разбирается. Я бы сказала, это его
хобби.
— Он считает, что в тот вечер в Мелфорт Эбби вы наверняка
приметили все, что заслуживает внимания.
— Так и сказал?
— Да.
— Признаюсь вам, мне было очень интересно. Понимаете, мне
прежде никогда не приходилось быть свидетельницей убийства. Писатель ведь
должен все мотать на ус, правда?
— Само собой разумеется.
— Вот я и старалась ничего не упустить. «Высматривала и
вынюхивала, как сказала Беатрис», — подумал сэр Чарлз.
— Наблюдали за гостями?
— Да.
— Что же вам удалось заметить?
Стекла пенсне снова блеснули.
— Ничего существенного. Если бы заметила что-нибудь важное,
то уж конечно сообщила бы полиции, — добавила она тоном законопослушной
гражданки.
— Но что-то же все-таки вам удалось подметить?
— Я всегда все подмечаю. Тут уж ничего не поделаешь. У меня
на этот счет пунктик, — усмехнулась мисс Уиллс.
— Так что же именно?
— Да ничего, ничего особенного, сэр Чарлз. Просто всякая
всячина, разные мелочи, в которых проявляется психология людей. Наблюдать людей
— увлекательнейшее занятие. Они все такие типичные, понимаете?
— Типичные? В чем?
— В своих характерах. Ох, не могу объяснить, такая
бестолковая, — снова усмехнулась она.
— Перо у вас беспощадное, чего не скажешь о вашей манере
вести беседу, — улыбнулся сэр Чарлз.
— Не очень-то любезно с вашей стороны, сэр Чарлз, называть
меня беспощадной.
— Моя дорогая мисс Уиллс, признайтесь, что ваше перо разит
наповал.
— Вы несносны, сэр Чарлз. Уж если на то пошло, так это вы ко
мне беспощадны.
«Пора кончать с этой болтовней, не то совсем увязнешь», —
подумал про себя сэр Чарлз и сказал:
— Значит, ничего определенного вы не обнаружили, мисс Уиллс?
— Да нет, не то чтобы совсем ничего. Кое-что было. Следовало
сказать полицейским, да я запамятовала.
— Так что же это было?
— Родимое пятно. Красноватое родимое пятно на руке у
дворецкого, на левом запястье. Я заметила у него это пятно, когда он подавал
мне овощи. Наверное, такая подробность может оказаться полезной для
расследования.
— Я бы даже сказал, весьма полезной. Полиция изо всех сил
старается выследить этого Эллиса. Право, мисс Уиллс, вы необыкновенная женщина.
Никто — ни прислуга, ни гости — не заметил этого родимого пятна.
— Как правило, люди смотрят, но не видят, — заметила мисс
Уиллс.
— Где именно было это пятно? И какой оно величины?
— Пожалуйста, покажите ваше запястье.
Сэр Чарлз протянул руку.
— Благодарю вас. Вот тут.
Мисс Уиллс уверенно притронулась пальцем к тому месту на
запястье сэра Чарлза, где, по ее мнению, было родимое пятно.
— Величиной примерно с шестипенсовик, а по форме оно
напоминало Австралию.
— Спасибо, я все понял, — сказал сэр Чарлз, опуская манжету.
— Думаете, я должна написать об этом в полицию?
— Конечно. Вы дадите им в руки самую важную примету. Ведь в
детективных романах, черт возьми, злодей всегда помечен каким-нибудь особым
родимым пятном. Так неужели жизнь менее изобретательна, чем убогая фантазия
какого-то писаки!
— В романах обычно фигурируют шрамы, — задумчиво проговорила
мисс Уиллс.
— А чем, собственно, хуже родимое пятно?
Сэр Чарлз, казалось, был страшно доволен собой, совсем как
мальчишка.
— Вся штука в том, — заявил он, — что люди, за редким
исключением, ужасно безлики. Ну просто не за что зацепиться.
Мисс Уиллс вопросительно посмотрела на него.
— Возьмите, например, Беббингтона, — продолжал сэр Чарлз. —
Какая у него наружность? Да никакая. Даже нечего вспомнить.
— Ну нет, у него были очень выразительные руки. Я бы
сказала, руки ученого. Красивые длинные пальцы, правда, немного тронутые
артритом, и на редкость изящные ногти.
— Вы необычайно наблюдательны. А впрочем, неудивительно, вы
же давно его знали.
— Кого? Беббингтона?
— Ну да, он сам мне говорил. И даже место называл, не могу
сейчас вспомнить какое.
Мисс Уиллс покачала головой.
— Нет. Должно быть, вы меня с кем-то путаете, — решительно
сказала она. — Или мистер Беббингтон ошибся. Я его никогда прежде не встречала.
— Нет, верно, я ошибся. Подумал, может быть, в Джиллинге…
Он испытующе смотрел на мисс Уиллс. Она невозмутимо
выдержала его взгляд:
— Нет.
— А вам, мисс Уиллс, не приходило в голову, что его тоже
отравили?
— Я слышала, что вы с мисс Литтон Гор склонны так думать.
Вернее, не столько она, сколько именно вы.
— А.., гм.., что думаете вы?
— Маловероятно.
Немного разочарованный полным равнодушием мисс Уиллс к его
версии, сэр Чарлз переменил тему.
— Скажите, не упоминал ли сэр Бартоломью о миссис де
Рашбриджер?
— Нет. Сколько мне помнится, нет.
— Это его пациентка, лечится у него в санатории. У нее
нервное потрясение и потеря памяти.
— Об амнезии он действительно упоминал. Говорил, что можно
загипнотизировать больного и вернуть ему память.
