— Стало быть, говорил? Интересно, имеет ли ??то отношение к
делу?
Сэр Чарлз задумчиво хмурился. Мисс Уиллс молчала.
— Не могли бы вы припомнить еще что-нибудь? О других гостях,
например? — заговорил наконец сэр Чарлз.
Ему показалось, что мисс Уиллс немного замялась.
— Нет, — сказала она.
— О миссис Дейкерс? О капитане Дейкерсе? О мисс Сатклифф?
Или о мистере Мендерсе?
Сэр Чарлз напряженно вглядывался в лицо мисс Уиллс.
Ресницы ее слегка дрогнули за стеклами пенсне. Впрочем,
может быть, ему просто показалось.
— Боюсь, мне нечего больше вам сказать, сэр Чарлз.
— Ну что ж. — Он встал. — Саттертуэйт будет разочарован.
— Весьма сожалею, — чопорно произнесла мисс Уиллс.
— Мне тоже жаль, что напрасно вас обеспокоил. Вероятно, вы
работали?
— Да, я писала.
— Новую пьесу?
— Да. Сказать по правде, хочу в ней вывести некоторых
участников Мелфортской трагедии.
— Не боитесь, что вас обвинят в диффамации
[28]
?
— Нет, сэр Чарлз, люди никогда не узнают себя в литературных
персонажах, — усмехнулась мисс Уиллс. — Если, конечно, как вы только что
выразились, беспощадно списываешь их с натуры.
— Стало быть, вы считаете, что все мы завышаем свои
достоинства и поэтому не узнаем себя, если портрет написан достаточно грубо и
правдиво. Я был трижды прав, мисс Уиллс, назвав вас беспощадной.
В ответ она снова усмехнулась.
— Вам нечего бояться, сэр Чарлз. Как правило, женщины не
бывают беспощадны к мужчинам. Разве уж в каком-то исключительном случае.
Женщины беспощадны только друг к другу.
— Значит, в новой пьесе вы вонзаете аналитический нож в
какую-то несчастную даму? Интересно, в кого же? Кажется, я догадываюсь.
Наверное, это Синтия. Представительницы прекрасного пола ее терпеть не могут.
Мисс Уиллс не отвечала. Она только улыбалась своей
загадочной улыбкой.
— Вы свои пьесы пишете или диктуете?
— Пишу, потом отдаю перепечатывать.
— Вам нужен секретарь.
— Может быть. Эта деловитая мисс.., мисс Милрей все еще у
вас служит?
— Да. Она ездила к матери, в деревню, но теперь уже вернулась.
Необычайно деятельная особа.
— Безусловно. Пожалуй, немного слишком.., порывиста.
— Порывиста? Мисс Милрей?
Сэр Чарлз удивленно посмотрел на нее. Никогда, даже в самых
буйных полетах фантазии, он не мог бы вообразить себе, что мисс Милрей способна
на порывы.
— Вот именно. Иногда, — сказала мисс Уиллс. Сэр Чарлз пожал
плечами.
— Нет, мисс Милрей не человек, это.., робот. До свидания,
мисс Уиллс. Простите, что потревожил вас, и, пожалуйста, не забудьте сообщить в
полицию об этой самой штуке.
— О родимом пятне на правом запястье у Эллиса? Нет, не
забуду.
— Ну, прощайте. Впрочем, минутку, вы говорите, на правом
запястье? А разве не на левом?
— Я так сказала? Какая глупость, право.
— Так на котором же?
Мисс Уиллс сосредоточенно прищурилась.
— Постойте. Я сидела так, а он… Будьте добры, сэр Чарлз,
пожалуйста, возьмите эту медную тарелку и сделайте вид, что подаете мне блюдо с
овощами. Отсюда, с левой стороны.
Сэр Чарлз взял с полки кованую медную на редкость
безобразную тарелку и поднес ее мисс Уиллс со словами:
— Капусты, мадам?
— Благодарю. Теперь я совершенно уверена. Левое запястье,
как я сначала и говорила. Ужасно глупо, что я перепутала.
— Ну что вы, — возразил сэр Чарлз. — Левое, правое — так
легко перепутать.
И он в третий раз откланялся.
Закрывая дверь, он оглянулся. Мисс Уиллс смотрела не на
него. Она стояла там, где они попрощались, устремив взгляд на огонь. На губах у
нее играла торжествующая злобная усмешка.
Сэр Чарлз был поражен.
«Она что-то знает, — подумал он. — Готов поклясться, что
знает. Но говорить не хочет… Что же она знает, черт побери?»
Глава 10
Оливер Мендерс
В конторе компании «Шпейер и Росс» мистер Саттертуэйт
справился об Оливере Мендерсе и передал свою визитную карточку.
Его немедленно проводили в небольшую комнату, где за
письменным столом сидел Оливер.
Молодой человек встал и пожал мистеру Саттертуэйту руку.
— Как мило, что вы нашли время навестить меня, сэр, — сказал
он.
Однако за этим вежливым приветствием подразумевалось совсем
иное:
«Да, я вынужден перед вами распинаться, никуда не денешься!»
Однако от мистера Саттертуэйта отделаться было не так-то
просто. Он уселся, не спеша высморкался и сказал, сверля Оливера взглядом
поверх носового платка:
— Знаете новости?
— Вы о финансовых новостях? Да, доллар сегодня…
— Речь не об этом, а об эксгумации в Лумауте. Беббингтон был
отравлен. Никотином.
— Ах, это! Да, знаю. Наша неугомонная Мими будет довольна.
Она все время твердила, что это убийство.
— А вас это известие совсем не трогает?
— Я не охотник до всяких ужасов. В конце концов, убийство, —
он пожал плечами, — это так жестоко и так.., неэстетично.
— Ну, положим, не всегда так уж неэстетично.
— Да? Ну, может быть.
— Зависит от того, кто совершает убийство. Вот вы, например,
наверняка не погрешили бы против хорошего вкуса.
— Весьма признателен за столь лестное для меня мнение, —
произнес Оливер, по привычке манерно растягивая слова.
— А вот авария, которую вы подстроили, мой юный друг, явно
безвкусна. В полиции, по-моему, разделяют мое мнение.
