Но сэр Чарлз уже расстался с ролью великого сыщика.
— Да, то было прежде. А теперь пусть Усатый играет первую
скрипку. Это его хлеб.
— Он и вправду знает, кто убийца? Как вы думаете? Он ведь
сам сказал, что знает.
— Скорее всего и понятия не имеет. Просто не хотел ударить в
грязь лицом.
Мими молчала. Сэр Чарлз спросил:
— О чем вы думаете, дорогая?
— О мисс Милрей. Она была такая странная в тот вечер.
Помните, я вам рассказывала. Она тоже купила газету, где сообщалось об
эксгумации, и почему-то все время твердила, что не знает, как поступить.
— Вздор, — весело сказал сэр Чарлз. — Эта женщина всегда
знает, как поступить.
— Чарлз, я серьезно! Говорю вам, она была не на шутку
встревожена.
— Мими, моя дорогая, ну какое мне дело до мисс Милрей с ее
тревогами. Мне ни до кого нет дела, кроме нас с вами.
— И до трамваев тоже? Не хочу стать вдовой, я еще и женой
стать не успела!
Они вернулись домой к сэру Чарлзу как раз к чаю. Навстречу
вышла мисс Милрей.
— Вам телеграмма, сэр Чарлз.
— Благодарю, мисс Милрей. — Он открыто, по-мальчишески,
улыбнулся. — Послушайте, я должен сообщить вам новость. Мы с мисс Литон Гор
решили пожениться.
Наступило минутное молчание.
— О! Уверена.., уверена, вы будете очень счастливы! —
проговорила мисс Милрей.
В ее голосе прозвучала какая-то странная нотка.
Мими это заметила, но даже не успела осознать свои
впечатления. Сэр Чарлз резко к ней повернулся.
— Господи! Мими, посмотрите. Это от Саттертуэйта, — вскричал
он, подавая ей телеграмму.
Мими прочла, и глаза у нее округлились.
Глава 13
Миссис де Рашбриджер
Прежде чем отправиться в путь, Эркюль Пуаро и мистер
Саттертуэйт повидались с мисс Линден, секретарем покойного сэра Бартоломью
Стренджа. Мисс Линден горела желанием помочь им, но, к сожалению, ничего
существенного рассказать не смогла. Миссис де Рашбриджер упоминалась в журнале
для записи пациентов. И говорил о ней сэр Бартоломью только как о своей
больной.
В санаторий они прибыли около полудня. Им открыла
взволнованная, с пылающими щеками, горничная. Для начала мистер Саттертуэйт
попросил вызвать старшую сестру.
— Не знаю, сможет ли она к вам выйти, — с сомнением сказала
девушка.
Мистер Саттертуэйт достал визитную карточку и черкнул на ней
несколько слов.
— Пожалуйста, передайте ей.
Их провели в небольшую приемную. Минут через пять дверь
отворилась и вошла старшая сестра. Она казалась совсем не такой
оживленно-деловитой, как тогда, в первый их визит.
Мистер Саттертуэйт поднялся.
— Надеюсь, вы меня помните, — сказал он. — Мы с сэром
Чарлзом Картрайтом приходили к вам вскоре после кончины сэра Бартоломью
Стренджа.
— Да, конечно, мистер Саттертуэйт, конечно, помню. Сэр Чарлз
еще расспрашивал меня о несчастной миссис де Рашбрижер, подумать только, какое
совпадение.
— Позвольте вам представить мосье Эркюля Пуаро.
Пуаро поклонился, и старшая сестра, продолжая говорить,
рассеянно кивнула в ответ.
— Не понимаю, вы тут упомянули о телеграмме… Не понимаю, как
вы могли ее получить. Какая-то таинственная история. Однако со смертью доктора
она, вероятно, не связана? Наверное, это какой-то сумасшедший — только так,
по-моему, можно все это объяснить. Кругом полицейские… Просто ужасно.
— Полицейские? — удивился мистер Саттертуэйт.
— Да, они тут с десяти утра.
— Полицейские? — переспросил Эркюль Пуаро.
— Может быть, мы могли бы теперь повидать миссис де
Рашбриджер, — начал мистер Саттертуэйт. — Она нас просила приехать.
Старшая сестра его перебила:
— О, мистер Саттертуэйт, значит, вы ничего не знаете?
— Чего? Чего он не знает? — нетерпеливо спросил Пуаро.
— Несчастная миссис де Рашбриджер! Она скончалась.
— Скончалась! — вскричал Пуаро. — Mille tonnerres!
[40]
Теперь понятно… Понятно. Я должен был предвидеть… — Он осекся. — Как она
скончалась?
— Очень загадочно. Ей прислали по почте коробку шоколада —
конфеты с ликером. Она взяла одну в рот, — вкус, наверное, был отвратительный,
— но она ее проглотила — просто машинально, не успела выплюнуть.
— Oui, oui
[41]
, это же трудно, если жидкость уже попала в
горло.
— Ну вот, она проглотила и стала звать на помощь. Прибежала
сиделка, но мы ничего не могли сделать. Через две минуты она скончалась. Потом
доктор послал за полицией, они пришли, проверили конфеты. Весь верхний слой
оказался отравлен, а нижний — нет.
— Каким ядом?
— Полицейские считают, что это никотин.
— А, — сказал Пуаро. — Снова никотин. Какой удар! Какой
дерзкий ход!
— Мы опоздали, — сказал мистер Саттертуэйт. — И никогда не
узнаем, что она хотела нам сказать. Может быть.., может быть, она кому-нибудь
доверилась? — Он выжидательно смотрел на старшую сестру.
Пуаро покачал головой.
— Никому она не доверилась. Вот увидите.
— Можно попробовать разузнать, — предложил мистер
Саттертуэйт. — Расспросить сиделок.
— Конечно, попробуем, — согласился Пуаро, но вид у него при
этом был совершенно безнадежный.
Старшая сестра тотчас распорядилась позвать двух сиделок —
дневную и ночную, — которые ходили за миссис де Рашбриджер, но ни одна из них
не добавила ничего нового к тому, что им уже было известно. Миссис де
Рашбриджер никогда ни словом не упоминала о смерти сэра Бартоломью, а о том,
что она отправила телеграмму, сиделки и не подозревали.
Пуаро попросил, чтобы их провели в комнату умершей. Там
распоряжался старший инспектор Кроссфилд, и мистер Саттертуэйт представил его
Пуаро.
Потом они подошли к постели и постояли, глядя на покойную.
Это была женщина лет сорока с темными волосами и бледным лицом, хранившим следы
предсмертных страданий.
