На его лице появилось выражение, которого я никогда раньше не видела. Его рот перекосился. Он готов был взорваться. Определенно. Сейчас он разорется громче, чем на рок-концерте.
Он открыл рот. Потом закрыл. Потом снова открыл. Время остановилось, как это бывает в фантастических фильмах.
— Прости, — сказал он. — Я и не понимал, каким бываю черствым. Я постараюсь быть внимательнее. — Он положил нам яичницу. — Мири, что тебе приготовить? Как насчет оладьев?
О боже.
Мири посмотрела сначала на меня, потом на папу.
— Спасибо, — медленно ответила она.
Наше заклинание определенно подействовало. Дженнифер говорит то, что чувствует на самом деле. В любую секунду она начнет нас оскорблять.
За исключением занятого у плиты папы, мы все сидели за столом.
Время подходящее, дорогой монстр. Ну же, начинай. Начинай нас оскорблять.
Она улыбнулась мне.
Пора взять все в свои руки. В переносном смысле. Я толкнул а Мири под столом и сделала ей знак начать кусать пальцы.
Она кивнула. Затем, один за другим, освободила пальцы от бинтов и принялась обгрызать их так, будто не ела целую неделю. Она пускала слюни, чавкала и все такое.
Дженнифер опустила голову:
— Мири, вижу, что я проиграла в битве за твои руки, и я больше не буду к тебе приставать. Но знай, я пыталась помочь тебе остановиться, поскольку знаю, как это трудно. Я тоже в детстве грызла ногти, и это причинило очень много вреда и ногтям, и зубам, Я долго болела, потому что занесла таким образом в организм какую-то заразу. Бинты мне помогли, и я очень надеялась, что и тебе они помогут. Но, как видно, ошиблась.
Мири перестала грызть и посмотрела на меня с мольбой о помощи.
Но я была так же выбита из колеи, как и она. Почему Дженнифер это сказала? Может, попробовать что-то другое?
Я осмотрела помещение и обратила внимание на папину желтую полосатую рубашку, в которой он готовил оладьи. Он не переоделся, вернувшись из офиса.
— Отличная рубашка, пап, — сказала я. — Тебе нравится, Мири?
— Очень, — ответила она.
Ну вот. Сейчас начнется.
— Дженнифер, а ты что думаешь?
— Мне не нравится, — призналась она.
Да!
Папа удивленно посмотрел на свою рубашку.
Она пожала плечами:
— В ней ты похож на банан.
Присси захихикала:
— Банан! Ты похож на банан!
Я попыталась прикрыть ладонью улыбку. Не вышло. Что он на это скажет? Он не может это проигнорировать!
На кухне стало тихо, было слышно только, как шипят оладьи.
— Правда? — спросил он наконец. — Но ты никогда раньше этого не говорила. Кстати, о бананах. Мири, положить их тебе в оладьи?
— Ум… конечно, — ответила она.
Присси заерзала на месте:
— А можно мне бананы в яичницу?
— Нет, милая, бананы не едят с яйцами, — сказала Дженнифер и повернулась обратно к папе. — Я знаю, что должна была сказать. Иногда твои костюмы просто безвкусные.
На этот раз он точно взорвется. Положит бананы Мири и взорвется. Он потряс головой и… рассмеялся:
— А я думал, они тебе нравятся. Поэтому я их и ношу.
Почему он смеется? Он должен разозлиться.
Она посолила яйца.
— Не нравятся, прости.
Он выключил плиту.
— А какие конкретно вещи тебе не нравятся?
Она немного пожевала, вспоминая его гардероб.
— Твой ярко-зеленый свитер. Я бы его никогда не надела на улицу.
— Хорошо, что ты мне это говоришь. Я хочу, что бы ты была моим зеркалом для окружающего мира.
— Ладно, изучим твой гардероб после ланча. Отберем все ужасное, и ты отдашь это в Армию спасения.
— Спасибо, Джен. Я это ценю. — Он перегнулся через стол и поцеловал ее. Да, поцеловал ее. Не такой у нас был план.
Когда мы все наконец начали есть, Дженнифер сказала:
— Почему бы нам не устроить такое же шоу в котором участвует Рейчел? Рейчел, покажешь папе, как нужно ходить?
Отмена плана! Отмена плана! Почему вместо ссор и криков мы получили милый семейный выходной?
— Когда шоу, Рейчел? — спросил папа. — Прости. Я забыл число.
— Вечером в пятницу перед Весенним… — перед твоей свадьбой. — Вовремя сдержалась.
— Милый, — сказала Дженнифер. — Ты же знал об этом. Мы поэтому и перенесли репетицию приема на вечер четверга. Мне не терпится увидеть тебя в шоу, Рейчел, — продолжила она. И выглядела при этом так, будто не могла поверить в то, что слышит. — И я очень тобой горжусь.
Мири чуть не подавилась банановыми оладьями.
— И тобой, Мири, я тоже горжусь. Правда. Твое увлечение таеквондо говорит о серьезности и умении концентрироваться. Ты прекрасный образец для подражания для Присциллы. Вы обе. Правда, Рейчел чересчур сентиментальна. Вы, девчонки, думаете, будто я слишком требовательна к вам, но это только потому, что я забочусь о вас и хочу видеть вас по-настоящему хорошими людьми.
Папа готов был расплакаться от счастья.
А я чуть не выплюнула еду, которую в этот момент пережевывала.
— Э-э… спасибо. Мири, могу я с тобой секундочку поговорить?
Она соскочила со своего стула:
— Да. Я все равно уже закончила.
Я за локоть втащила ее вверх по лестнице и закрыла дверь.
— Что ты наделала? Это не заклинание правды, а заклинание отвращения.
— Клянусь, я точно следовала инструкциям, — сказала она, удивленно качая головой. — Я не понимаю, что произошло.
— Должно быть, это не то заклинание. Это не может быть ее правдой. Она не может считать нас образцами для подражания. Она ненавидит нас. — Я сузила глаза. — И мы ее ненавидим. А папа от этого любит ее еще больше! Ты должна приготовить нейтрализатор! Нужно отменить заклинание!
— Я не могу отменить его, так как не знаю, что это за заклинание. — Ее лицо затуманилось. — Есть единственный способ выяснить. Одна из нас должна выпить зелье, — медленно произнесла она.
— Не смотри на меня. Я не стану пить еще одно зелье. А вдруг оно испортит танцевальное заклинание? Тогда завтра я окажусь в ужасном положении. Сама пей.
Она кивнула, начала задумчиво грызть ногти, но потом убрала руку.
— Хорошо. Я выпью.
Я вытащила из сумки склянку с зельем, и она сделала глоток.
— Меня сейчас вырвет, — сообщила она. — У него вкус помоев.
