Но главное, Олег не понимал, что вечером можно напиться, а утром прийти на работу с квадратной головой, не понимал, что разбитое сердце — все равно что сломанная нога, не верил, что можно попасть в пробку и три часа проторчать на набережной. «Значит, надо выходить из дома за три часа», — утверждал он, не шутя.
Маша установила с начальником более-менее сносные отношения: не очень подчеркивала, что она — живой человек, у которого утром может случиться расстройство желудка, а Олег в благодарность за то, что она считается с его принципами, время от времени делал послабления — не зудел, если она опаздывала, и принимал на себя вспышки ярости Анатолия, который славился тем, что мог в любую минуту взорваться без всякого повода.
Но сейчас он вел себя как законченная сволочь — и без уважительной причины! Отчет о рекламных поступлениях Олег составил еще неделю назад — он лежал у него в папочке, распечатанный на цветной бумаге, с какими-то графиками, схемами и прочей бюрократической ерундой, и почему надо было выставлять ее, Машу, халтурщицей, она не понимала, пока они с Олегом не вышли из кабинета генерального.
— Ты чего… — начала было Маша, но босс перебил ее:
— Могла бы предупредить, что не пойдешь на «Стомпс», я бы пригласил кого-то еще, — сообщил он, не глядя на нее. — А то я оказался в глупом положении.
И тут Маша с ужасом вспомнила, что она обещала Олегу пойти с ним на выступление «Стомпс», и начисто забыла об этом! Ну, конечно, они же договорились за месяц до того… Олег все делал заранее и потом нудно требовал подтверждений, но за последнее время столько всего произошло, — она познакомилась с Никитой, — что просто из головы все остальное вылетело…
«Ну надо же! — возмутилась она про себя. — Не позвонил, не спросил на следующий день — нет! Отомстил, как Яго! Вот дундук!»
— Олег, извини… — пробормотала она.
Он вдруг остановился, развернулся и визгливо произнес:
— Попрошу вас, Мария, больше на работу не опаздывать! Иначе мне придется взыскать с вас штраф. Жду вас завтра в девять ноль-ноль у себя в кабинете. С отчетом!
В теории Олег и правда мог наказать ее деньгами: в ее контракте было написано, что она должна являться на работу к такому-то часу, уходить на обед с такого-то по такое-то время, но если Олег не шутит, то она будет единственной, кроме утренних диджеев и секретарей, кто окажется на работе в девять утра. Сотрудники, как правило, стекались часам к одиннадцати, а то и к двенадцати, даже Олег подъезжал к десяти… И что, неужели она как дура будет теперь вставать в шесть, чтобы пару часов без дела сидеть на работе?
«Гадина! — подумала она вслед Олегу. — Хоть бы тебе кирпич на голову упал — тогда, может, мозги на место встанут!»
* * *
Мастерская у Лизы была на Преображенской площади. Пару лет назад она очень вовремя купила помещение на двадцать седьмом этаже устаревшего офисного здания, в котором не было ни охраны, ни уборщицы, даже телефона не имелось — отключили за долги. А потом здание кто-то выкупил вместе с Лизой, сделал ремонт, установил электронную систему охраны, и Лиза стала обладательницей современной студии с роскошным видом на Москву.
В десять утра она вышла из лифта вместе с соседом по этажу — владельцем туристической компании, который отправлял миллионеров в круизы, как всегда, по-дружески с ним пококетничала и, расплескивая энтузиазм, вошла в свою приемную. Там уже сидели Лена, Петр, худенькая шатенка в туфлях на шпильках, высокая холеная девушка в платье-мини, а по всей приемной были расставлены пакеты.
— Опаздываешь! — упрекнула Лена.
Лиза посмотрела на часы: десять ноль пять.
— Это Оксана, стилист. — Лена кивнула на шатенку. — А это Настя, модель. — Она покровительственно улыбнулась девушке в платье-мини. — Петь, давай, неси сумки. Только аккуратно, не помни там чего.
Через час Лиза с надеждой смотрела с двадцать седьмого этажа своей студии, думая о том, что, если придется совсем туго, можно просто выпрыгнуть…
— Я позавчера на Ямамото встречаю Стасика и говорю: японцы вышли из моды! А он вообще такой наивный, думал, что «Адидас» от Йоджи, — это прямо сенсация, но я ему, конечно, объяснила, что к чему! Они ж на меня молятся все — им только дай волю, все станут похожи на Пенкина! Никакого вкуса — провинция, — тараторила Оксана.
— Вообще-то Стас Пьеха не совсем из провинции, — не выдержала Лиза.
— Ой, да какая разница! — отмахнулась Лена. — Ты посмотри, с кем он общается?
— Я не знаю, с кем он общается, — раздраженно ответила Лиза, которая уже час выслушивала треп Лены и Оксаны, из которого следовало, что ни одна знаменитость без них шагу ступить не смеет.
— А я со Стасом хожу в один спортклуб, — гордо заявила Лена. — На той неделе притащил с собой такую клюшку… — Она закатила глаза.
— Он что, играет в хоккей? — удивилась Лиза.
— Да с девкой он пришел, с жуткой, — пояснила Лена.
Оксана гладила одежду, Лиза расставляла свет, модельку красила опоздавшая на полчаса визажистка Ира, Петя ковырял в носу.
К тому времени, когда манекенщице сделали прическу, Лиза готова была либо сама выкинуться из окна, либо выбросить хотя бы Оксану, которая выводила ее из себя визгливым нервным сопрано и такой очевидной завистью к богатым и знаменитым, что Лиза чувствовала, как из той капает желчь.
— У Собчак вообще никакого вкуса, — уверяла Оксана, а Лена поддакивала. — Желтое золото с бриллиантами — просто варварство! А бриллианты в пять карат носят только жены нефтяников из Сибири!
«Боже мой, боже мой! — страдала Лиза. — Не дай мне сойти с ума! Я ни в чем не виновата, честное слово».
* * *
— Лиза, ты чего делаешь? — спросила Варя, когда наконец-то дозвонилась до подруги.
— Ищу телефон дешевого наемного убийцы, — призналась та. — Говорят, вьетнамцы сейчас в ходу… Недорого и жестоко.
— Что у тебя там? — хихикнула Варя.
Лиза взвыла:
— Как можно работать, когда под руку лезет глупая баба, которая ни фига не понимает в композиции, в освещении и вообще в фотографии, но почему-то считает, что это не она не понимает, а я?! Вот пусть она и снимает, блин, надоело! И еще эта идиотка, стилист, рот ни на секунду не закрывает!
— А они сейчас где?
— Поехали в Сокольники.
— Лиз, слушай, пока у тебя время есть, помоги мне, а?
— Ну, — буркнула Лиза, которой хотелось еще хотя бы час жаловаться на жизнь.
— Я тут сценарий пишу…
— И?..
— И боюсь! — призналась Варя.
— Да ну?
— Не для телика, для кино, — объяснила Варя.
— Тогда все ясно, — развеселилась Лиза. — Конечно, в кино суровые законы: чуть что не так напишешь — руки отрывают.
