– Когда обнаружили труп? – спросил Пуаро.
– Мишель!
Проводник подскочил. С его бледного лица не сходило
испуганное выражение.
– Подробно расскажите этому господину, что произошло, –
приказал мсье Бук.
– Лакей этого мистера Рэтчетта постучал сегодня утром к нему
в дверь, – сбивчиво начал проводник. – Несколько раз. Ответа не было. А тут час
назад из ресторана приходит официант узнать, будет ли мсье завтракать.
Понимаете, было уже одиннадцать часов. Я открываю дверь к нему своим ключом. Но
дверь не открывается. Оказывается, она заперта еще и на цепочку. Никто не
откликается. И оттуда тянет холодом. Окно распахнуто настежь, в него заносит
снег. Я подумал, что пассажира хватил удар. Привел начальника поезда. Мы
разорвали цепочку и вошли в купе. Он был уже… Ah, c’etait terrible…
[18]
И он снова закрыл лицо руками.
– Значит, дверь была заперта изнутри и на ключ, и на
цепочку… – Пуаро задумался. – А это не самоубийство?
Грек язвительно усмехнулся.
– Вы когда-нибудь видели, чтобы самоубийца нанес себе не
меньше дюжины ножевых ран? – спросил он.
У Пуаро глаза полезли на лоб.
– Какое чудовищное зверство! – вырвалось у него.
– Это женщина, – впервые подал голос начальник поезда, –
верьте моему слову, это женщина. На такое способна только женщина.
Доктор Константин в раздумье наморщил лоб.
– Это могла сделать только очень сильная женщина, – сказал
он. – Я не хотел бы прибегать к техническим терминам – они только запутывают
дело, но один-два удара, прорезав мышцы, прошли через кость, а для этого, смею
вас уверить, нужна большая сила.
– Значит, преступление совершил не профессионал? – спросил
Пуаро.
– Никак нет, – подтвердил доктор Константин. – Удары, судя
по всему, наносились как попало и наугад. Некоторые из них – легкие порезы, не
причинившие особого вреда. Впечатление такое, будто преступник, закрыв глаза, в
дикой ярости наносил один удар за другим вслепую.
– C’est une femme,
[19]
– сказал начальник поезда. – Они все
такие. Злость придает им силы. – И он так многозначительно закивал, что все
заподозрили, будто он делился личным опытом.
– Я мог бы, вероятно, кое-что добавить к тем сведениям,
которые вы собрали, – сказал Пуаро. – Мистер Рэтчетт вчера разговаривал со
мной. Насколько я понял, он подозревал, что его жизни угрожает опасность.
– Значит, его кокнули – так, кажется, говорят американцы? –
спросил мсье Бук. – В таком случае убила не женщина, а гангстер или опять же
бандит.
Начальника поезда уязвило, что его версию отвергли.
– Если даже убийца и гангстер, – сказал Пуаро, – должен
сказать, что профессионалом его никак не назовешь.
В голосе Пуаро звучало неодобрение специалиста.
– В этом вагоне едет один американец, – сообщил мсье Бук: он
продолжал гнуть свою линию, – рослый мужчина, весьма вульгарный и до ужаса
безвкусно одетый. Он жует резинку и, видно, понятия не имеет, как вести себя в
приличном обществе. Вы знаете, кого я имею в виду?
Проводник – мсье Бук обращался к нему – кивнул:
– Да, мсье. Но это не мог быть он. Если бы он вошел в купе
или вышел из него, я бы обязательно это увидел.
– Как знать… Как знать… Но мы еще вернемся к этому. Главное
теперь решить, что делать дальше. – И он поглядел на Пуаро.
Пуаро, в свою очередь, посмотрел на мсье Бука.
– Ну пожалуйста, друг мой, – сказал мсье Бук, – вы же
понимаете, о чем я буду вас просить. Я знаю, вы всесильны. Возьмите
расследование на себя. Нет, нет, бога ради, не отказывайтесь! Видите ли, для
нас – я говорю о Международной компании спальных вагонов – это очень важно.
Насколько бы все упростилось, если бы к тому времени, когда наконец появится
югославская полиция, у нас было бы готовое решение! В ином случае нам грозят
задержки, проволочки – словом, тысячи всяких неудобств. И кто знает – может
быть, и серьезные неприятности для невинных людей?… Но если вы разгадаете
тайну, ничего этого не будет! Мы говорим: «Произошло убийство – вот
преступник!»
– А если мне не удастся разгадать тайну?
– Друг мой, – зажурчал мсье Бук. – Я знаю вашу репутацию,
знаю ваши методы. Это дело просто создано для вас. Для того чтобы изучить
прошлое этих людей, проверить, не лгут ли они, нужно потратить массу времени и
энергии. А сколько раз я слышал от вас: «Для того чтобы разрешить тайну, мне
необходимо лишь усесться поудобнее и хорошенько подумать». Прошу вас, так и
поступите. Опросите пассажиров, осмотрите тело, разберитесь в уликах, и тогда…
Словом, я в вас верю! Я убежден, что это не пустое хвастовство с вашей стороны.
Так, пожалуйста, усаживайтесь поудобнее, думайте, шевелите, как вы часто
говорили, извилинами, и вы узнаете все. – И он с любовью посмотрел на своего
друга.
– Ваша вера трогает меня, – сказал Пуаро взволнованно. – Вы
сказали, что дело это нетрудное. Я и сам прошлой ночью… Не стоит пока об этом
упоминать. По правде говоря, меня дело заинтересовало. Всего полчаса назад я
подумал, что нам придется изрядно поскучать в этих сугробах. И вдруг откуда ни
возьмись готовая загадка!
– Значит, вы принимаете мое предложение? – нетерпеливо
спросил мсье Бук.
– C’est entendu.
[20]
Я берусь за это дело.
– Отлично! Мы все к вашим услугам.
– Для начала мне понадобится план вагона Стамбул – Кале, где
будет указано, кто из пассажиров занимал какое купе, и еще я хочу взглянуть на
паспорта и билеты пассажиров.
– Мишель вам все принесет.
Проводник вышел из вагона.
– Кто еще едет в нашем поезде? – спросил Пуаро.
– В этом вагоне едем только мы с доктором Константином. В
бухарестском – один хромой старик. Проводник его давно знает. Есть и обычные
вагоны, но их не стоит брать в расчет, потому что их заперли сразу после ужина.
Впереди вагона Стамбул – Кале идет только вагон-ресторан.
– В таком случае, – сказал Пуаро, – нам, видно, придется
искать убийцу в вагоне Стамбул – Кале. – Он обратился к доктору: – Вы на это
намекали, не так ли?
Грек кивнул:
– В половине первого пополуночи начался снегопад, и поезд
стал. С тех пор никто не мог его покинуть.
