– Как на это взглянуть, – заметил Пуаро.
Молодого человека его замечание явно озадачило. Он с
недоумением посмотрел на Пуаро, пытаясь понять, что тот имеет в виду.
– Моя задача, – сказал Пуаро, – выяснить, что делали вчера
все пассажиры без исключения. Никто не должен обижаться, понимаете? Это обычные
формальности.
– Разумеется. Начинайте с меня, и я постараюсь, если,
конечно, это удастся, очиститься от подозрений.
– Мне не нужно спрашивать номер вашего купе, – улыбнулся
Пуаро, – вчера я был вашим соседом. Это купе второго класса, места номер шесть
и семь. После того как я перешел в другое купе, вы остались там один.
– Совершенно верно.
– А теперь, мистер Маккуин, я прошу вас рассказать обо всем,
что вы делали после того, как ушли из вагона-ресторана.
– Ничего нет проще. Я вернулся в купе, почитал, вышел
погулять на перрон в Белграде, но тут же замерз и вернулся в вагон. Поговорил
немного с молодой англичанкой из соседнего купе. Потом у меня завязался
разговор с англичанином, полковником Арбэтнотом, кстати, вы, по-моему, прошли
мимо нас. Заглянул к мистеру Рэтчетту и, как вам уже сообщил, записал кое-какие
его указания относительно писем. Пожелал ему спокойной ночи и ушел. Полковник
Арбэтнот еще стоял в коридоре. Ему уже постелили, поэтому я пригласил его к
себе. Заказал выпивку, мы опрокинули по стаканчику. Толковали о международной
политике, об Индии и о наших проблемах в связи с теперешним финансовым
положением и кризисом на Уолл-стрит. Мне, как правило, не очень-то по душе
англичане – уж очень они чопорные, но к полковнику я расположился.
– Вы запомнили, когда он от вас ушел?
– Довольно поздно. Так, пожалуй, часа в два.
– Вы заметили, что поезд стоит?
– Конечно. Мы даже удивлялись – почему. Посмотрели в окно,
увидели, что намело много снегу, но это нас не встревожило.
– Что было после того, как полковник Арбэтнот попрощался с
вами?
– Он пошел в свое купе, а я попросил кондуктора постелить
мне.
– Где вы находились, пока он стелил постель?
– Стоял в коридоре около своего купе и курил.
– А потом?
– Лег спать и проспал до утра.
– Вы выходили из поезда вчера вечером?
– Мы с Арбэтнотом решили было выйти размяться в этих, ну как
их… Виньковцах. Но стоял собачий холод – начиналась метель. И мы вернулись в
вагон.
– Через какую дверь вы выходили из поезда?
– Через ближайшую к моему купе.
– Ту, что рядом с вагоном-рестораном?
– Да.
– Вы не помните, засов был задвинут?
Маккуин задумался.
– Дайте вспомнить. Пожалуй, что да. Во всяком случае, сквозь
ручку был продет какой-то прут. Вас это интересует?
– Да. Когда вы вернулись в вагон, вы задвинули прут обратно?
– Да нет… Кажется, нет. Я входил последним. Не помню точно.
А это важно? – вдруг спросил он.
– Может оказаться важным. Так вот, мсье, насколько я
понимаю, пока вы с полковником Арбэтнотом сидели в вашем купе, дверь в коридор
была открыта?
Гектор Маккуин кивнул.
– Скажите, пожалуйста, если, конечно, вы это помните, не
проходил ли кто-нибудь по коридору после того, как мы отъехали от Виньковцов,
но до того, как полковник ушел к себе?
Маккуин наморщил лоб:
– Один раз, кажется, прошел проводник – он шел от
вагона-ресторана. И потом прошла женщина, но она шла к ресторану.
– Что за женщина?
– Не знаю. Я ее толком не разглядел. У нас как раз вышел
спор с Арбэтнотом. Помню только, что за дверью промелькнули какие-то алые
шелка. Я не присматривался, да и потом, я бы все равно не разглядел ее лица: я
сидел лицом к ресторану, так что я мог видеть только ее спину, и то, когда она
прошла мимо двери.
Пуаро кивнул.
– Насколько я понимаю, она направлялась в туалет?
– Наверное.
– Вы видели, как она возвращалась?
– Кстати говоря, нет. Теперь я вспоминаю, что действительно
не видел, как она возвращалась. Наверное, я просто ее не заметил.
– Еще один вопрос. Вы курите трубку, мистер Маккуин?
– Нет, сэр.
Пуаро с минуту помолчал.
– Ну что ж, пока все. А теперь я хотел бы поговорить со
слугой мистера Рэтчетта. Кстати, вы с ним всегда путешествовали вторым классом?
– Он всегда. Я же обычно ехал в первом и по возможности в
смежном с мистером Рэтчеттом купе: он держал почти весь багаж в моем купе, и
вдобавок и я, и багаж были поблизости. Однако на этот раз все купе первого
класса, за исключением того, которое он занимал, были раскуплены.
– Понимаю. Благодарю вас, мистер Маккуин.
Глава 3
Показания слуги
Американца сменил англичанин с непроницаемым землистого
цвета лицом, которого Пуаро заприметил еще накануне. Он, как и положено слуге,
остановился в дверях. Пуаро жестом предложил ему сесть.
– Вы, насколько я понимаю, слуга мистера Рэтчетта?
– Да, сэр.
– Как вас зовут?
– Эдуард Генри Мастермэн.
– Сколько вам лет?
– Тридцать девять.
– Где вы живете?
– Клеркенуэлл, Фрайар-стрит, 21.
– Вы слышали, что ваш хозяин убит?
– Да, сэр.
– Скажите, пожалуйста, когда вы в последний раз видели
мистера Рэтчетта?
Слуга подумал:
– Вчера вечером, около девяти часов, если не позже.
– Опишите мне во всех подробностях ваше последнее свидание.
– Я, как обычно, пошел к мистеру Рэтчетту, сэр, чтобы
прислуживать ему, когда он будет ложиться.
– Опишите подробно, в чем заключались ваши обязанности.
– Я должен был сложить и развесить его одежду, сэр. Положить
челюсть в воду и проверить, есть ли у него все, что требуется.
