— Ну, и чему учат в Институте культуры?
Таня зажалась.
— Я учусь на библиотековедении, — с неохотой произнесла она.
Саша посмотрел на Машу и расхохотался.
— То есть ты пять лет учишься, чтобы стать библиотекарем? — очень доброжелательно спросил он. Казалось, что ему очень нравится Таня и он ничуть не хочет ее обидеть…
— Да, — кивнула она.
— Восторг! — обрадовался Саша. — Какая занятная система образования…
Маша нейтрально улыбалась, но в знак признательности топтала под столом Сашины сандалии.
— Но я буду переводиться. Буду изучать дизайн интерьеров, — гордо сообщила Таня.
С ужасом представив, какой такой дизайн нагородит Таня, если ей кто сдуру позволит им заняться, Маша с невинным видом спросила, где можно купить хороший диван — в египетском стиле, и Таня так на нее уставилась, что сразу стало ясно — стиль мебели она подразделяет на ИКЕЯ и «Гранд».
Маша не без смущения разглядывала Таню — ей хотелось в лоб спросить Андрея: почему она?
Настя во время утреннего визита рассказала еще более фантастическую историю. Ее подруга, зам гендиректора крупной корпорации, в сорок лет влюбилась в мелкую служащую — какую-то там ассистентку какого-то там руководителя низшего звена, бросила мужа — со скандалом, оставила ему все имущество, развела эту свою фею — вырвала ее из семьи, купила ей квартиру на Чистых прудах, за три месяца потратила на нее двести пятьдесят тысяч долларов — это кроме квартиры, после чего генеральный директор наконец-то заметил недостачу в шестьсот тысяч долларов, поднял бучу, как-то случайно познакомился с этой бывшей ассистенткой, которая к тому времени была уже начальницей пиар-отдела, ушел от жены и троих детей, купил девушке загородный дом за четыреста тысяч долларов, и когда в итоге владельцы корпорации, которые в это время беспечно жили-поживали в Испании, обнаружили утерю двух миллионов долларов, девушка уже была обеспечена на всю оставшуюся жизнь. Причем девушка была лет тридцати пяти, с кривыми ногами, мужиковатая, сутулая, с плоской грудью и жидкими волосами. Не то чтобы некрасивая — просто никакая, и мало того — хмурая, с полным отсутствием чувства юмора и просто ненормальной страстью к прыжкам с парашюта.
ПОЧЕМУ???
Анжелина Джоли хотя бы звезда Голливуда, одна из самых красивых женщин в мире, и она жертвует треть зарплаты на благотворительность — за это ей можно простить даже то, что она увела Бреда Питта у Джен!
Андрей смутился и пообещал дать телефон хорошей галереи, где на заказ достают почти любую мебель.
— А как можно перевестись из Института культуры на дизайн интерьеров? — приставал Саша, но тут им принесли горячее, и он отстал от Тани, которая за все оставшееся время не произнесла ни слова.
Напоследок Маша не удержалась и навела на Таню расстройство желудка — пусть посидит на толчке, и тут же пожалела — ведь Андрею придется ехать в аптеку, заваривать ей чай и сушить сухарики… Это было первое правило, которому ее научила преподавательница современной магии, — просчитывай, как это отразится на других. Черная магия, кстати, этому не учила.
Андрей с Таней откланялись — то есть кланялся, в основном, Андрей, а Таня бубнила о том, что с утра, до института, хочет сходить в кино, так как вечером она страшно занята — у нее назначено в салоне красоты, потом нужно пробежаться по магазинам, заехать к подруге, успеть в спортзал — в общем, дел по горло.
— Слушай, ты, чучело! — со старомодной любезностью обратился Саша к Маше, которая в задумчивости зависла над мороженым. — Зачем тебе этот смертный?
— Я так хочу! — отрезала Маша.
— Понимаю… — он посмотрел на нее почти с уважением.
Глава 18
— Мария Каллас, величайшая оперная дива и примадонна двадцатого столетия, была целеустремленной женщиной, бросившей вызов критике, оперным импресарио и публике своим безудержным восхождением к вершине музыкального мира. Эта трагическая героиня постоянно играла выдуманные роли на сцене, и по иронии судьбы, ее жизнь стремилась превзойти трагизм ролей, которые она играла в театре. Самое удивительное, что ее реальная жизнь была постоянным воспроизведением сценических событий. Медея использовала свое волшебство, чтобы найти Ясона, и пожертвовала всем ради его верной любви и вечного счастья. Каллас использовала свой талант для воплощения детских мечтаний об артистическом совершенстве и пожертвовала всем для своего греческого бога Онассиса…
Андрей выключил радио, опустил окно и закурил. Что за черт?.. Вчера он напал на передачу о Мадонне, с утра слушал об Опре Уинфрей, а сейчас вот, пожалуйста, Каллас! Было что-то странное во всех этих совпадениях, хотя он, уж конечно, не верит ни в какие совпадения. Но все эти женщины смущали его — он томился, впадал в мечтательность, представлял яркую, талантливую, сильную женщину, любовь которой надо заслужить… и срывался на банальное: «А мне это надо?»
Что он имеет? Золушку с тридцать восьмым размером ноги, которая надеется стать принцессой с помощью новых туфелек от «Маноло Бланик» — вот его версия.
А Маша в это время ощущала ни с чем не сравнимый приступ ненависти к предсказательнице, которая сегодня была совершенно невыносимой. Мало того, что старуха мерзла и топила печь, отчего в доме была жуткая духота, Маша уже залила потом любимое платье от «Персонаж» и с трудом понимала, чего Жаба от нее хочет.
А Жаба выслушала предположения Маши насчет собственной судьбы, поковыряла в носу и внезапно заорала:
— Пошла вон! Чтоб глаза мои тебя больше не видели! Бездарность! Лентяйка!
Маша вскочила, схватила кружку, грохнула ее о пол и с воплем:
— Как вы смеете на меня орать! — выскочила из дома.
Она была даже рада — эта кикимора выжала из нее все соки: начиная с того, что ехать в этот Серпухов надо было два часа туда и два обратно, и заканчивая хамством, которое старуха даже не пыталась умерить.
Но уже в машине Маша передумала. С какой стати? Она что, сделает Жабе такой подарок — избавит ее от своего присутствия? Маша вернулась, оставила машину во дворе, что было строжайше запрещено, и бросилась к дому.
— Ну уж нет! — она ногой распахнула дверь и встала посреди комнаты. — Я от вас так просто не уйду!
Жаба вроде как с уважением на нее посмотрела, кивнула на стул и даже заварила чай! У Маши отвисла челюсть — она была уверена, что Жаба пьет воду из болота и ест пиявок — у нее на печи вечно варилось что-то тошнотворное. Но Жаба поставила на стол вазу с конфетами, достала коробку рассыпчатого печенья и даже постелила скатерть!
— Глупости ты вытворяешь! — сообщила она, поставив перед Машей чашку красного от крепости чая. — А я глупых не люблю.
Маша посмотрела на нее, ожидая продолжения.
— Ты хоть поняла, что тебе карты показывают?
— Да не люблю я эти гадания! — рассердилась Маша. — Мне неинтересно, что будет! Пусть хоть потоп! Не хочу!
