Волшебный мир предстал в таком упоительном, сказочном, небывалом многообразии, что Алиса лишь смотрела — не чувствовала, не думала, а наблюдала, и только теплая и сухая рука Винсана напоминала ей, что она не спит. Его присутствие волновало, кружило голову — хотелось быть сумасшедшей, непредсказуемой, безумствовать и уж точно не думать о будущем. Серебристая нимфа поднесла абсент в изящном стакане на длинной ножке — она предложила и кир рояль, но Алиса желала только абсент — она хотела быть пьяной, и Винсан подводил ее к каким-то людям, и все они радостно хохотали — над чем неясно, но Алисе было весело. А потом они черт знает как очутились под деревом — редким здесь настоящим деревом, и он обвил свои руки вокруг ее талии, и они целовались — так, как она и представляла! Это был не нежный поцелуй влюбленных, и не страстный поцелуй случайных партнеров, зло и решительно топивших в нем одиночество, это был поцелуй без начала и конца — поцелуй в последний день Помпей, поцелуй, в котором отчаяние смешалось с вожделением, поцелуй и горький, и дикий, и сумасшедший… В нем была нота измены, и хорошия порция раскаяния, и душный аромат сиюминутного безумия, и болезненная одержимость — живем один раз! — и отчаянный крик: я хочу любить так, чтобы небеса заплакали от зависти! В этом поцелуе не было лишь одного — того, о чем мечтают уставшие от переживаний влюбленные, которые наконец нашли друг друга в лабиринте бесполезных свиданий — в нем не было покоя. Не было в нем вечеров перед телевизором, когда так приятно держаться за руки, не было обедов в ресторанах, когда заранее знаешь, что закажет партнер, не было визитов в мебельный магазин и счастливых препирательств на глазах у продавца…
Алиса чувствовала, что в этом поцелуе теряет часть себя. Важную? А кто его знает… Но она точно знала — со всем, о чем мечтают обычные счастливые женщины, ей не по дороге.
Она открыла новый мир — мир, в существование которого перестаешь верить, едва тебе исполняется четырнадцать, и потом, когда что-то не ладится, или мир вдруг становится плох, жалеешь о том, что нет сил проверить снова.
И вдруг поцелуй закончился. Он не стал пресным, ему ничто не помешало — ни затекшая шея, ни грубый смешок, он просто рассосался, как леденец.
Они оторвались друг от друга, вернулись к людям и незаметно разошлись.
— Алиса! — Лиза поднялась с подушек, разбросанных по ковру, и пошла ей навстречу.
Она была в шикарном платье с такой пышной юбкой, что под ней могла уместиться генеральная ассамблея ООН.
— Иди к нам! — Лиза помахала рукой.
Она была не такой, как обычно. Мягкая, счастливая — излучала мир и доброту. Алиса чуть не расхохоталась, но вовремя спохватилась — ей тоже захотелось излучать мир и доброту.
— Алиса! — Лиза широко распахнула объятия, изящно упала Алисе на грудь и поцеловала ее куда-то в ключицу. Алиса поняла, что подруга пьяна в стельку — во всем виноват кир рояль, а отнюдь не просветление. — У нас тут сумасшедшие тарталетки с лососем! За мной!
Лиза развернулась, заблудилась в собственном платье, которое обернулось вокруг ног, шлепнулась на землю и завопила:
— Распутайте меня!
Алиса посидела с ними минут двадцать и ускользнула — не поймала волну.
Вдруг гору потряс жуткий вибрирующий звук. Все вскочили. Алиса запаниковала, но скоро поняла, что волнение скорее приятное — у всех гостей были счастливые, а не испуганные лица. Звук повторился еще несколько раз, и Алиса наконец догадалась — это же гонг!
К одиннадцатому удару все собрались на вершине горы, представлявшей собой не очень ровную площадку, посреди которой находилась куча валунов. Так называемая «Площадка для танцев ведьм». По-немецки это было непроизносимо.
Прозвучал последний, двенадцатый удар.
Небо неожиданно затянуло облаками, а сильный порыв ветра как-то сразу затушил свечи. Мрак стоял совершенно беспросветный. Алиса едва справилась с желанием схватить кого-нибудь за руку — и вдруг почувствовала, что кто-то вцепился ей в кисть. Хватка была сильной, но Алиса не стала сопротивляться.
С минуту они стояли в тишине.
И вдруг на небе, где-то над чернильной темнотой, показался месяц. Не успела Алиса удивиться — вроде бы светила полная луна, как месяц двинулся вниз.
У Алисы закружилась голова. Месяц был таким реальным, большим, и то, что он дрогнул и покинул свое обычное место, — за тысячи километров от Земли — казалось началом конца света. Она вырвала кисть (месяц осветил соседку — женщину лет пятидесяти с коричневыми кругами под глазами) и приложила похолодевшие ладони к щекам.
Месяц опускался все ниже и ниже, и Алиса заметила какое-то пятно. Может, от светила уже отваливаются куски и очередной скоро рухнет на них?
— Кто это? Кто это? Кто это? — шептали соседи.
Алиса обернулась к той, что оставила на ее руке синяки от своих длинных цепких пальцев, но передумала — вид у соседки был фанатичный, и наклонилась к соседу справа — низкому толстячку.
— Что происходит? — прошептала она.
— Королева… — толстячок даже не посмотрел на нее, просто кивнул.
И тут до Алисы, наконец, дошло. На огромном месяце восседала женщина. Когда месяц завис метрах в пяти над землей — и он был огромный! — женщина поднялась, уперла руки в боки и задрала подбородок. Толпа разразилась аплодисментами.
С оттенком зависти Алиса признала — она, королева, была великолепна. Пышные черные волосы опускались ниже лопаток, оттеняя белую сияющую кожу. Высокие скулы, прямой тонкий нос с хищным, немного ястребиным кончиком, полные губы с четкими очертаниями и карие глаза делали ее красавицей — такой, что невозможно глаз оторвать. Стройную спортивную фигуру прикрывал лишь купальник, сделанный, казалось, из горного хрусталя, а в смоляных волосах сверкала алмазная корона, похожая на Млечный Путь. Ноги у красотки были длинные и мускулистые — и особенно выигрышно смотрелись за счет туфель на высоченных каблуках.
Королева осмотрела гостей, выждала мгновение и крикнула:
— Шампанского!
И немедленно вылетели тысячи пробок, громом раскатился оркестр, а к самой королеве подлетел белый орел, на которого она и пересела, чтобы лично чокнуться с каждым гостем.
Как, правда, ей это удалось, Алиса так и не поняла, но лично звякнула бокалом о бокал королевы, и заглянула ей в глаза — черные и холодные.
— Ну? — Лиза дернула ее, едва Алиса пригубила шампанское, и большая его часть вылилась ей в декольте.
— Что ты делаешь?! — рявкнула Алиса. — Я же теперь вся липкая!
— Прости!
Лиза, похоже, протрезвела, но была возбуждена — даже разрумянилась.
— Как тебе новая королева?
— Ну, старой-то я не видела, так что по мне и эта чудо как хороша! — Алиса всплеснула руками.
— Она из Бразилии! — сообщила Лиза. — Пойдем танцевать!
Она тащила Алису куда-то вниз, пока не привела на склон, по которому струился серебристый туман. В метрах десяти над землей завис прозрачный круг — дорожка, а на дорожке бесновались музыканты — наконец-то, современные.
