— Куда собираешься? — поинтересовалась гримерша.
— Да какая-то банальная вечеринка в честь десятилетия каких-то телекоммуникаций… — Настя пожала плечами. — Не понимаю, в честь чего такой парад. Может, конечно, там будут толпами ходить инвесторы, которые не знают, кому отдать десяток-другой миллионов на создание остросюжетного блокбастера? Не знаю.
К восьми вечера Настя себя не узнала. Она была… В зеркале отражалась чудо-женщина: сияющая кожа, огромные блестящие глаза, соблазнительные губы… Насте казалось, что до последнего мгновения она была бриллиантом чистой воды, наивысшего качества, но теперь, когда ее поместили в оправу от Картье, оттенили другими, менее роскошными камнями, отполировали, положили на черный бархат… Она стала просто невыносимо прекрасной. До боли в сердце.
— Да… — Визажистка покачала головой. — Красота-то какая…
Настя накинула палантин из соболя — коричневый мех очень шел к шелковому бежевому платью, — посмотрела на часы, и тут взвыл домофон. Водитель сообщил, что он на месте, Настя спустилась, села в лимузин, где ее ждал Кравиц, и машина тронулась.
— Слушай, а в честь чего такой маскарад? — поинтересовалась Настя.
Кравиц, на котором был смокинг, обиженно посмотрел на нее.
— Не нравится? — спросил он.
— Понимаешь, у меня у самой куча тряпок от Гальяно, Диора, Живанши, Ланвин, Валентино того же. Так что, если честно, я не очень понимаю, зачем тебе понадобилось наряжать меня так, словно мы едем на вручении «Грэмми».
— Практически… — усмехнулся Паша.
— Что «практически»? — переспросила Настя.
— Это очень важное событие, — лениво ответил он. — Я тебе все объясню на месте.
— Нет, я чувствую себя просто как Мата Хари какая-то! — воскликнула Настя.
— У тебя хорошая интуиция, — хмыкнул Паша.
Настя сдвинула брови, но решила, что раз уж Кравиц наводит тень на плетень, то она не будет вымаливать у него разъяснения. Чего тот, кстати, явно добивается. Перебьется!
Они подъехали к зданию компании, которая занимала красивое пятнадцатиэтажное здание из стекла и металла. Кравиц помог Насте выбраться из машины, провел к входу и вручил охранникам приглашение.
Едва очутившись в банкетном зале, Настя с трудом удержалась от гримасы разочарования. Мужчины среднего возраста во фраках, их жены в вечерних туалетах, знаменитости, симфонический оркестр, роскошная эстрада, украшенная, видимо, дорогим дизайнером, идеально сервированные столы. Пока не начался ужин, все толкались в зоне с длиннющей барной стойкой, которая была сделана в форме баранки — внутри суетилась обслуга, а снаружи на стойку лезла публика, которая не желала шампанского, что разносили по залу официанты.
Первая часть вечера прошла уныло: на сцене шутили Ургант и Канделаки, выступал кто-то из КВН (остроты в адрес корпорации напоминали заигрывания с Масляковым), пела какая-то оперная суперзвезда, потом «Вайа Кон Диос», ну и, разумеется, не обошлось без «Умы Турман». Но к тому времени, когда братья Крестовские вышли на сцену, публика заметно повеселела и уже не сидела смирно за столами, а ходила друг к другу «в гости», самые смелые пританцовывали, а многие забились по углам, видимо, обсуждая дела.
— Прогуляемся, — шепнул Кравиц и поднялся со стула.
Они с Настей подошли к сцене, и тут Паша произнес ей прямо в ухо:
— Встань так, чтобы зал было видно.
Настя чуть не расхохоталась: она представила, что Кравиц, как тот цэрэушник в «Никите», сейчас подсунет ей пистолет и велит убрать главу корпорации или его главного конкурента.
— Видишь мужчину в очках, с испанской бородкой?
Настя окинула взглядом толпу и заметила того, о ком говорил Паша: высокого брюнета восточного типа в очках в золотой оправе. Брюнет смахивал на латиноамериканца — этакий знойный деловой типчик. «Мечта секретарш и сотрудниц отдела кадров», — усмехнулась про себя Настя.
— Его зовут Антон Ромеро Твардовский-Яхно.
— Как?! — поперхнулась Настя.
— Мать у него из Венесуэлы, отец — наполовину поляк, наполовину украинец, — пояснил Паша. — Он владелец этой конторы.
— Неплохо, — кивнула Настя. — А сколько ему лет?
— Сорок один, — ответил Кравиц.
— И что?
— Пойдем, я тебя с ним познакомлю, — не глядя на нее, сказал Кравиц и потащил Настю к знойному Ромеро.
— Зачем? — Настя остановилась и дернула Пашу за рукав. — У тебя какая-то цель?
— Ты все узнаешь в свое время, — прошипел Кравиц.
— Я считаю, что сейчас уже то самое время, — зло ответила Настя.
Но, к ее сожалению, Твардовский-Яхно сам направился к ним — с самой любезной улыбкой, так что ей ничего не оставалось, как сделать любезное лицо и рассыпаться в похвалах приему, закускам, концерту… Пока Настя изливала благодарности, Кравиц улизнул, оставив их вдвоем. Настя мысленно обругала его — этот Ромеро смотрел на нее каким-то безумным взглядом: выглядел так, словно только что сбылись все его мечты.
— Что? — довольно невежливо спросила Настя, потому что отвлеклась на свои мысли и не услышала последнюю фразу собеседника.
— Я очень хотел с вами познакомиться, — признался Антон.
— Почему? — удивилась Настя.
— Вы самая красивая женщина, которую я видел в своей жизни! — сообщил тот.
Редкая женщина устоит перед таким комплиментом — Насте, конечно, тоже было приятно. Но она не могла поверить, чтобы Кравиц развел всю свою канитель только потому, что хотел угодить этому поляку-испанцу-украинцу. Если дело было только в том, что Антон просил их познакомить, Паша бы просто сказал, что на нее запал такой-то и такой-то, и так далее. Но Кравиц что-то мутит… Или он это от вредности? Чтобы просто над ней поиздеваться?
— Спасибо, — кивнула она. — А вы, насколько я понимаю, самый богатый мужчина, которого я видела в своей жизни.
Он рассмеялся.
— Не уверен! Вы не хотите посмотреть картинную галерею?
— А у вас тут есть галерея? — удивилась Настя.
— Да! — гордо ответил Ромеро Твардовский-Яхно. — Здесь у нас хранятся самые ценные вещи из моей коллекции и моих партнеров.
Он провел ее на второй этаж, где под охраной двух мрачных типов, по сравнению с которыми и киборг-убийца выглядел бы как Барби, находились картины. Настя присвистнула: Пикассо, Дали, Магритт, кое-кто из прерафаэлитов, Суриков, Петров-Водкин, Малевич, Филонов, Кандинский, Кончаловский, Куинджи, Левитан, Тулуз-Лотрек, Дега, Сезанн…
— Ничего себе! — восхитилась Настя.
— Современные авторы у нас висят по домам, а то, из-за чего могут убить, пока находится здесь, — сообщил Антон Ромеро.
— Да? А я вот как раз собиралась узнать, почему в коллекции современных художников нет… — смутилась Настя.
