— Есть. У меня очень большая коллекция. Приглашаю вас на экскурсию.
Настя внимательно посмотрела на Антона. Что он имеет в виду? Это завуалированный способ затащить ее в кровать? «У меня, мол, в спальне ранний Ренуар»… «Фу! — содрогнулась она. — Человек с такой фамилией не может быть таким пошляком! Наверное…»
— Скажите когда, — улыбнулась Настя.
— Хоть сейчас. — Он пожал плечами.
И тут Настя поняла, что хочет приключения! Пусть скромного, эконом-класса, но все же! Хочет чего-нибудь, что отвлекло бы ее от этого козла Кравица, от рутины и от мыслей о побеге в Чили, где нет ни продюсеров, ни контрактов, ни журналистов… А Антон Ромеро милый — с ним приятно, спокойно, надежно…
Антон кому-то позвонил, они вышли через другой выход, где их уже ждали охранники с Настиным палантином. До машины их провожала целая толпа телохранителей, но Настя успела заметить, что где-то на углу дома маячит фигура мужчины. Она вгляделась попристальнее и поняла, что это Паша, который невесть как здесь оказался, — разумеется, она его не предупредила, что уезжает. Но только она собралась что-нибудь крикнуть, как тот приложил палец к губам и нырнул за колонну.
«Черт! Что ж это такое?» — подумала Настя. Достала телефон, набрала Пашин номер, но тот не ответил. Абонент был вне зоны досягаемости, и это удивило Настю еще больше. Но Антон уже что-то говорил, машина летела по Ленинградке, ей пришлось отвечать, любит ли она джаз, и Настя решила отложить все неясности и странности на завтра.
Глава 20 Хуже не бывает
Завидев Сашу, Матвей согнулся пополам и стал как-то болезненно корчиться.
— Что с тобой? — бросилась к нему Саша.
— А-а-а… — застонал он, рухнул на пол, прислонился к стене, откинул голову… И Саша сообразила, что он не мучается, а хохочет.
— Что такое? — рявкнула она.
— Дай мне солнечные очки… — сквозь смех выговорил он.
— Зачем? — опешила Саша.
— Ты меня слепишь, как ксеноновые фары…
— Что ты мелешь?! — завелась Саша.
— Саш, тебе только нимба не хватает, — сказал Матвей, поднимаясь. — Ты все украшения навесила?
Только тут Саша спохватилась: она нацепила драгоценности утром и так к ним привыкла, что перестала замечать.
— Ну, я это… — промямлила она. — Не все. Кольца не все налезли. Между прочим, я и спать в них собираюсь.
— Хорошо, что я не купил шубу… — вздохнул Матвей. — Что на ужин?
— О! — воскликнула Саша. — Ужин торжественный! Мы со Светой постарались.
— То есть Света постаралась, — уточнил он.
— Какая разница?
— Разница есть, — сменив тон, ответил Матвей.
— Что ты имеешь в виду? — без большого интереса спросила Саша, раскладывая по тарелкам жаркое с тыквой.
— Может, ты будешь сама готовить?
Саша уставилась на Матвея, но вполне миролюбиво ответила:
— С удовольствием! Ты что предпочитаешь: подгорелую яичницу или непрожаренную картошку? И то и другое у меня получается классно!
— Я серьезно, — сообщил Матвей.
— А я разве шучу?
Саша разлила по бокалам вино и сделала большой глоток. Разговор о готовке — это что-то новенькое. И разговор Саше не нравился. Она вообще не понимала, с какой стати они данную тему обсуждают, особенно если учесть, что у Матвея уже есть отличная кухарка.
— Просто я бы хотел есть то, что мне готовит любимая девушка, а не посторонний человек, — пояснил Матвей.
— Ну, тогда почему ты не хочешь, чтобы я шила тебе костюмы, чинила машину и так далее? — Саша начинала злиться.
— Но это нормально — мужчина зарабатывает деньги, женщина следит за домом… — Он развел руками.
— Я могу жить на свои деньги и могу найти работу, — отрезала Саша, отодвинула тарелку и закурила.
— Ты бы сначала поела, а потом курила! — отчитал ее Матвей. — И вообще, лучше курить на террасе.
— Да что ты? — воскликнула Саша. — Что-то слишком много пожеланий в это время суток!
— Ты хочешь поругаться?
— По-моему, наоборот, ты хочешь поругаться!
— Что такого особенного в том, что я попросил тебя готовить? Почему такая реакция? — вспылил он.
— Потому что мне бы не пришло в голову просить тебя починить кран! — взорвалась Саша. — Какого черта?! Мне не нужен мужчина, который чинит краны! Мне нужен мужчина, который меня любит! Я не девушка-прислуга, я — девушка-любовь всей твоей жизни! И вообще, меня не приучали к мысли, что за мужчиной надо ухаживать, как за инвалидом, который сам не может кинуть рубашку в стиральную машину.
— Может, в этом-то и проблема? — вкрадчиво поинтересовался Матвей. — В твоей семье?
Саша вдруг обиделась.
— Да что ты знаешь о моей семье?! — заорала она, выскочив из-за стола.
— Возможно, больше, чем тебе кажется. И не смей повышать на меня голос!
— А ты не смей мне диктовать, как себя вести!
Злость, казалось, материализовалась: она расплывалась по воздуху, как сигаретный дым.
— Мне не нужна женщина, которая портит мне нервы!
— Да ради бога! Ищи, ищи свою Золушку! Прокатись по Ленинградке — там много отличных, на все согласных девиц, любая и в койку с тобой ляжет, и сварит борщ всего за двадцать долларов!
Саша бросилась в коридор, схватила шубу, сумку и ключи от машины, но тут ее перехватил Матвей.
— Ты куда собралась? — Он больно схватил ее за локоть.
— Не-твое-дело! — отчеканила Саша и рванула руку. — Отпусти меня, кретин!
Он несильно шлепнул ее по губам.
— Не смей называть меня кретином!
У Саши от ярости потемнело перед глазами. Да как он посмел ударить ее! Она размахнулась и закатила ему пощечину. И тут же получила в ответ — да так, что отлетела к противоположной стене. Не успела отдышаться, как Матвей схватил ее в охапку, запутал в шубе и поволок куда-то. Саша дергалась, ругалась и брыкалась, но он держал крепко и ловко — так, что Саша не могла до него дотянуться.
Матвей распахнул дверь в подвал, швырнул туда Сашу, как мешок с мусором, и запер дверь на ключ. Саша выпуталась из шубы, бросилась на дверь, но ни вопли, ни удары ногой не помогли — дверь была надежной, толстой, а Матвей — бесчувственным.
Саша прислонила ладонь к замку и приказала: «Открывайся!», но замок не поддавался.
«Вот сукин сын! Просто мерзавец! Как же мне отсюда выбраться?» — гадала она, но решения не было. Хорошо, хоть сумку не выпустила из рук — там были телефон, сигареты, косметичка и книжка. Трясущимися руками Саша прикурила сигарету, набрала номер сестры и произнесла:
