Дорогу Настя просмотрела, но, оказавшись перед необъятной постройкой в готическом стиле, была поражена не меньше трезвого Джимми. Ехали они долго — Настя успела не спеша допить полбутылки «Хеннесси» — и теперь очутились за городом. Нечто — это даже трудно было назвать домом — размером с район Сокольники, раскинулось в холмистой долине. В общих чертах строение напоминало пражский собор Святого Витта, но только здание было совершенно черным, и от него во все стороны тянулись, связанные с ним коридорами, большие и маленькие постройки. Вокруг здания текла неширокая речка, заросшая камышами и осокой.
— Мрак, — сообщила Настя.
— Да уж… — поежился Моррисон. — Невесело тут.
Но тут как из-под земли вырос невысокий мужчина в смокинге на голое тело и буркнул:
— За мной!
И повел их через мост, по обе стороны которого возвышались жуткие скульптуры.
— Это что, грехи, что ли? — прошептал Джим.
— Похоже… — кивнула Настя. — И пороки.
Провожатый распахнул высоченные чугунные двери, украшенные орнаментом, и у Насти с Джимом чуть не подогнулись колени. Они очутились в громадной зале, своды которой уходили вверх метров на сто. Стены украшали фрески с изображением всевозможных нарушений Священного Писания, и самое жуткое было в том, что рисунки двигались, как на видео, — каждый грех не застыл под кистью художника, а, наоборот, жил и действовал.
— Мама дорогая… — ахнула Настя. — Страсть-то какая…
— Твою мать! Меня сейчас вырвет! — выругался Моррисон.
Но провожатый уже топал по зале, удаляясь в сторону следующих дверей, в которые запросто мог бы заехать «БелАЗ». К месту назначения они шли не меньше получаса. Коридоры, лифты, подъемы, спуски, развилки… Насте страшно хотелось пить и надеть что-нибудь на ноги: голые ступни замерзли. Она разозлилась и решила, что Сатана — просто параноик, раз так старательно прячется от всех.
Наконец гид привел их к деревянным резным дверям высотой всего в каких-нибудь два человеческих роста.
— Подождите, — сказал он, даже не оглянувшись, проскользнул в щелку и надолго исчез.
— Какое занудство! — воскликнула Настя.
— Слушай… — напрягся Джимми. — Может, здесь стоит быть поосторожнее… ну, в оценках?
— Хрен редьки не слаще, — непонятно к чему сообщила Настя.
Моррисон хотел было что-то сказать, но тут двери распахнулись настежь, и ноги сами понесли их в комнату, обставленную, казалось, декорациями к голливудскому фильму. Вместо пола там был громадный террариум — внизу, под стеклом, ползали крокодилы. На стенах висели картины — на сей раз обыкновенные, без выкрутасов, на которых изображались радости грехопадения. Многочисленные диваны были покрыты тигровыми и леопардовыми шкурами, пылал здоровенный камин, и пахло серой.
— Чертовщина… — прошептал музыкант.
— Э-э… — растерялась Настя. — Что это за цирк?
И тут они услышали покашливание. Одно из кожаных кресел повернулось, и они увидели стройного мужчину средних лет. Настя отметила дорогой кашемировый свитер, ботинки из крокодиловой кожи, элегантные брюки. Мужчина был бледен, под глазами у него залегли тени, губы обветрились.
— Добро пожаловать, — криво усмехнулся Сатана. — Присаживайтесь.
Настя с Джимом устроились в удобных креслах, и аудиенция началась.
Сатана о многом спрашивал Моррисона, а тот робко, как школьник, но довольно охотно отвечал. На Настю же никто не обращал внимания. Но в то мгновение, когда она совсем уже забыла, для чего здесь оказалась, и почти задремала под беседу между гением рока и Сатаной, Джим внезапно ущипнул ее за руку. Оказывается, Сатана обратился к ней, а она вопроса не услышала и потому в недоумении уставилась на него.
— Вам нравится мой аквариум? — повторил Сатана.
Настя успела глотнуть здесь потрясающего вина, которое принес все тот же мужчина в смокинге, — ее разморило, она почувствовала себя непринужденно и уютно, так что ответила честно:
— Конечно, нет! Разве это может нравиться?
Сатана усмехнулся.
— Джим, я был рад встрече, — сказал он Моррисону. — Тебя проводят.
Настя в панике обернулась к Джиму — тот лишь пожал плечами и медленно поднялся со стула. Она перевела взгляд на хозяина дома и даже ткнула себя пальцем в грудь, словно спрашивая: «А мне-то что делать?»
— Приятного возвращения на Землю. — Сатана растянул губы в улыбке.
Настя едва встала — ноги дрожали, но вдруг кровь ударила ей в голову. Как же так? Она здесь по делу и выскажется во что бы то ни стало!
— Мне нужно с вами поговорить, — сообщила она, приблизившись к Сатане.
— А если я не хочу с тобой разговаривать? — поинтересовался тот.
Настя задумалась. Действительно… Ну, что она может сделать, если он встанет, развернется и уйдет?
— А я тоже не хочу с вами разговаривать, — дерзко ответила она. — Но у меня дело, касающееся административных нарушений и подрыва вашего авторитета.
— Милая, вся моя жизнь — сплошное нарушение тех или иных правил, — пожал он плечами.
Насте и этот снисходительный тон, и эта игра в кошки-мышки уже начали надоедать. Она придвинула к Сатане кресло и сказала:
— Слушайте, со мной обманом подписали контракт… — и быстро, четко рассказала свою историю в деталях.
Как ни странно, Сатана внимательно выслушал ее.
— А тебе не кажется, что тебе предложили выгодную сделку? — спросил он в конце концов. — Ты не пробовала посмотреть на ситуацию с этой точки зрения?
Настя уставилась на него как на умалишенного.
— Конечно, пробовала. Но мне это не подходит. И я хочу восстановить справедливость.
— Ха-ха-ха! — произнес Князь Тьмы. — Справедливость? Что это такое, милая? Ты вот, наверное, думаешь, что имеешь представление о Добре и Зле? Что такое абсолютное Зло, и есть ли оно на самом деле?
— Да, я имею об этом совершенно определенное представление, — кивнула Настя. — Настоящее Зло — этот ваш безвкусный бассейн и вся эта кошмарная пошлость, — она обвела рукой комнату.
— Они здесь нарочно для устрашения грешников! — воскликнул обиженный Сатана.
— Получилось, как в малобюджетном ужастике, — усмехнулась Настя.
— О, какая же ты наглая! — поразился Сатана. — Не боишься?
— А чего мне бояться? — Настя сорвалась на крик. — Я по-любому попаду в ад. Может, прямо сейчас, а может, через пару суток. Так какая мне разница? Что я теряю?
— Пойдем! — Сатана встал и махнул рукой.
Они вышли через небольшую дверь за портьерой, прошли по узкому коридору и очутились во вполне симпатичной комнате, обставленной культурной антикварной мебелью.
