Аня взяла ее под локоток и вывела из комнаты.
— Ну, ты хороша! — воскликнула Даша. — Надо было вина выпить, — уже серьезно сказала она, принимая Аврору из рук Ани. — Вот, садись сюда… — Она помогла подруге опуститься на диван и попросила хозяйку: — Позови кого-нибудь, пусть о ней позаботятся.
Аня высунулась в коридор, что-то прокричала, и Авророй занялся худой и лысый молодой человек в спортивном костюме. Он принес сок, какой-то отвар, зажег ароматические палочки, а Аврора опять прикрыла глаза, так как голова все еще болела и в горле было липко. Она не заметила, как заснула, а когда очнулась, почувствовала себя очень, очень счастливой. На душе было легко, ничего не болело, дурнота отступила, и жизнь казалась просто замечательной! Последний раз такой подъем она чувствовала, когда в пятнадцать лет ее одну с двумя подружками отпустили на дачу в Адлер — к бабушке одной из одноклассниц. Это было прекрасное время — ни забот, ни хлопот, куча денег, на которые неожиданно расщедрился отчим, свобода, знакомства с «местными» — то есть с молодыми людьми, дискотеки, первая бутылка вина на троих, первые сигареты, первые ухажеры и поцелуи в кустах жасмина… Но самым приятным было предчувствие — еще в Москве, особенно на перроне, когда город словно растворяется, исчезает, а впереди маячит мираж — первые взрослые каникулы.
Аврора поняла, что она уже в другой комнате — довольно мерзкой каморке с покосившимся гардеробом, тумбочкой и раскладным диваном. Кто-то уложил ее, накрыл дубленкой, положил рядом сумочку, перчатки и шарф. Собрав вещи, Аврора вышла в коридор и увидела только одну дверь — открыла ее и оказалась на улице. Другой, не той, куда они с Дашей приехали. Здание пришлось обойти кругом. Она вышла к главному входу в «культурный центр» и не обнаружила Дашиной машины. Позвонив подруге на мобильник, выяснила, что та подъедет через пару минут, закурила, отчего голова слегка закружилась, и не успела толком рассердиться, как Даша притормозила у входа.
Аврора выкинула сигарету, на которую посмотрела с отвращением, и села в машину.
— Жива? — поинтересовалась Даша. — Первый раз нелегко приходится, — не дождавшись ответа, сообщила она. — Я как-то уже забыла, но, судя по тебе, ощущения не самые лучшие.
Аврора отогнула козырек и посмотрелась в зеркало.
— Да-а… — протянула она, уставившись на бледно-зеленое лицо с огромными синяками под глазами. — Но чувствую я себя прекрасно.
— Значит, просто надо подкрепиться! — воскликнула Даша. — Я все уже заказала — здесь рядом дивное кафе с грузинской кухней. Офигенно вкусно и просто задаром!
— Не думала, что ты такая практичная, — поддела ее Аврора.
— Все познается в сравнении, — глубокомысленно заметила Даша. — Если бы я во всем себе отказывала, не прочувствовала бы прелесть домашнего сациви за шестьдесят рублей.
Так как Аврора еще не привыкла обедать в дорогих ресторанах, небольшое, довольно неаккуратное, с облупившейся штукатуркой и кривоватыми пластиковыми столами кафе не произвело на нее большого впечатления. Еда — да, вкусная, но в глубине души Аврора была уверена, что в хорошем ресторане кормить должны лучше — хоть и дороже. Но в общем и целом все было вкусно, сытно, а главное — быстро.
После обеда Аврора повеселела, к ней вернулся нормальный цвет лица, появился блеск в глазах, и Даша повезла ее домой. В квартире они быстро скинули вещи (некоторые прямо на пол) и ворвались в библиотеку.
— Смотри, — велела Даша, дернув за шнур.
Карта мира, висевшая на привычном месте, свернулась в рулон и открыла новую карту — со всеми странами и континентами, но без обозначения рельефа, а только с линиями, очерчивающими границы. На карте не было ни меридианов, ни параллелей, ни названий.
— Это Карта Судеб, — вполголоса произнесла Даша. — Кирилл с Милой очень редко ею пользуются. Сюда надо приколоть папирус и нанести судьбу Алисы с такого-то числа по такое-то.
— Вы с Донатом все обсудили? — спросила Аврора.
— Ага, — кивнула Даша. — Вот тебе кнопки, дорогая, вот тебе чернила.
Она поставила на высокий круглый столик граненую чернильницу, положила перо и протянула рулон бумаги.
Аврора почувствовала, как у нее ухнуло в желудке. Появилось странное ощущение, будто она в полусне, и показалось, что ноги подкашиваются.
— Соберись, — донесся голос Даши.
Аврора закрыла глаза. Она ведьма. Она ненавидит Алису… Нет, не так. Она считает Алису плохим человеком и уверена, что они имеют полное право вернуть то, что Алисе не принадлежит — Кирилла. Алиса — никто, ничтожество, бездарность, которая по причине запутанных обстоятельств набралась смелости влезть в чужую жизнь. Они просто хотят вернуть все назад. Она, Аврора, сильнее — просто потому, что чувствует себя сильной и без всяческих талисманов. Она раздавит Алису, как комара. Слон и моська. Моська — Алиса, разумеется.
Аврора открыла глаза и взглянула на Дашу. Скомандовала:
— Нож для бумаги.
Даша протянула нож и с некоторым недоумением посмотрела на подругу. Аврора была спокойна, как сфинкс, во взгляде читалась уверенность, и она совершенно не волновалась. Неужели перед ней ее Аврора? Та самая нервная девушка с бесконечной рефлексией и припадками самобичевания? Не может быть…
Аврора отрезала кусок бумаги, распрямила его и приложила к карте. Даша помогла закрепить лист, и тут случилось нечто.
Аврора уставилась на карту и поняла: она не знает, что делать дальше. Карта как будто разъехалась, а папирус стал прозрачным, как калька.
— И где тут Алиса… — пробормотала начинающая ведьма.
— Надо нанести имя и дату, — тихо подсказала Даша.
Аврора обмакнула перо в чернила — они были прозрачные и густые, как гель, — подняла руку, вдохнула и написала в верхнем левом углу:
«Алиса Локтева, 21 марта 2006, 3 часа утра».
Чернила быстро впитывались и темнели. Довольно скоро они стали красного, а потом темно-коричневого цвета, и уже казалось, что надпись на бумаге сделана лет двести назад.
— С богом! — пожелала Даша.
Алиса не знала, что она делала. В книгах было сказано — либо ты чувствуешь, как идут линии судьбы, либо бросай безнадежное дело, пока не поздно. Но как понять — чувствуешь ты или нет? Вдруг ты чувствуешь, что чувствуешь, а на самом деле ошибаешься?
Но сомневаться не было ни времени, ни сил, поэтому Аврора вела одну линию за другой, пока вдруг не поняла — все, она больше не может. Однако Даша уже подавала второй лист бумаги, и Аврора едва не набросилась на подругу с кулаками. Она выжата! У нее даже вспотели подмышки, и теперь под руками мокро и неприятно! Нет сил!
А Даша устроила лист поверх предыдущего, и Авроре ничего не оставалось, как снова макнуть перо в чернила. Она думала о завтрашнем дне, о том, что должна сделать Алиса, как сильно она, Аврора, этого хочет… И вдруг запнулась. А почему она этого хочет? Дядя не ее, и не ее тетя, Дашу она знает всего пару месяцев! Ей-то зачем нужно мучиться? Чтобы потренироваться? Гм… И вдруг где-то внутри, видимо, в душе, вскипело негодование: как зачем? Что за вопрос вообще? Аврора чувствовала, что сейчас ее не интересуют ни доводы рассудка, ни всякие рассуждения на тему, кому что выгодно, и прочее в таком роде. Просто она знала — причем наверняка! — все она правильно делает, она выбрала единственно верный путь. Пока она переживала, рука ее как бы сама собой провела четкую линию. За ней еще одну. Еще и еще… И в конце концов Аврора даже не поняла, когда она успела расчертить всю бумагу.
