— Да ладно, — успокоила Наташа. — Забудь. Нас ждут великие дела.
Труп им нужен был для довольно сложной процедуры. Его надо было уложить в ледяную воду, подержать не меньше часа, после чего на этой воде приготовить отвар. А значило это, что покойника надо будет сначала мочить, потом сушить, после чего его желательно вернуть на место.
На последнем издыхании дотянув мужчину до квартиры, девушки так вымотались, что бросили его прямо на полу в гостиной и побежали умываться.
— Геката — сука! — жаловалась Магда. — Придумала это колдовство на скорую руку и думает, что она самая умная. На самом деле все это — дешевка, чародейство для лохов…
— Ты меня не пугай! — крикнула из душа Наташа. — У нас ведь все получится?
— Получится-получится… — утешила ее Магда. — Только уж больно все это… стрёмно.
Они перетащили покойника в ванную, уложили, залили холодной водой.
Едва приступили к размешиванию, завариванию и перемалыванию других компонентов зелья, завизжал дверной звонок.
— Что за хренота! — разозлилась Магда и прямо с длинным клинком, которым только что кромсала непокорные стебли, рванула в коридор.
Через секунду из коридора послышались бурные рыдания. В кухню вбежала дамочка, одетая в серую норковую шубу до пят. Под шубой была тонкая шелковая ночнушка, а на ногах у дамочки — домашние туфли на высоком каблуке. Женщина была худая, с изможденным нервным лицом, с желтыми болезненными висками и припадочными глазами.
— Я не могу так больше жить! — Дамочка размахивала широкими рукавами шубы. — Не могу!
Пока она актерствовала, Магда нашептала Наташе, что истеричка — клиентка, причем из таких, которым не отказывают ни в какое время суток. Она жена какого-то министра, и за то, чтобы хоть на официальных мероприятиях супруга не устраивала скандалы, этот министр платит огромные деньги. А вообще по дамочке дурдом плачет, но министр не может уложить женушку в клинику, так как сплетни о жене-психопатке ему ни к чему.
Магда быстренько налила в чашку какое-то снадобье, подсунула дамочке. Но та отказалась, пояснив, что прежде ей надо умыться и подкрасить губы. Девушки переглянулись — ванная в шикарной Магдиной квартире была одна. Дамочка тем временем вывалила на стол содержимое сумочки — магазин косметики, тянувший на сотен пять долларов.
— Извините, но ванная пока занята, — попыталась образумить ее Наташа. — Там мой муж. Он сейчас немного не в себе…
— Наплевать! — капризно взвизгнула тетка, отобрав три крема, две пудры, помаду, блеск для губ, тени для век, карандаш для глаз, тушь и гель для ресниц. — Пусть задернет штору! Макияж меня успокаивает.
Шторы для душа у Магды не было.
— Может, вы могли бы на кухне?.. — вставила Магда, но тем самым еще больше разозлила клиентку.
— Я не кухарка, чтобы умываться вместе с посудой!
«Вот дура!» — рассердилась Наташа и, подмигнув Магде: задержи, мол, ее на минутку, — побежала к покойнику.
— Сейчас, я только достану чистые полотенца… — услышала она за спиной Магдин лепет.
Ворвавшись в ванную, Наташа стремительно взболтала в воде пену, выдавила на лицо трупу полтюбика голубой маски для лица, напялила на него шапочку и нацепила резиновую успокаивающую маску для глаз. Труп выглядел нелепо, но живенько.
Спустя час припадочную удалось выгнать из дома — заглянув в чек, который та оставила на столе, Наташа поняла, почему Магда так с ней церемонилась.
— Столько можно заработать на колдовстве? — недоверчиво спросила она.
— Это еще со скидкой, как постоянной клиентке, — усмехнулась Магда. — У меня железная репутация. Так что старайся, детка. Лучше всего оплачивается то, что люди не могут объяснить.
МАША
22 мая, 01.43
Маша чуть ее не убила. Настя хотела надеть все сразу — и выбирала, между прочим, самые похабные, броские, безвкусные тряпки. Одежда из другой жизни. Прошлой жизни Маши Лужиной — стервозной, туповатой и жадной манекенщицы.
— Если ты хочешь еще и заработать на этом, надевай что пожелаешь! — Маша сорвалась на крик. — Я тебя просто передам на руки какому-нибудь сутенеру! Договорились?
Настя ничего не сказала — тихо пошла в ванную, смыла краску с лица, бросила вещи и покорно надела то, что советовала Маша.
На улице они задумались — куда ехать?
— Смотря чего ты хочешь… — начала было Маша.
— Я хочу туда, где в любое время можно найти готового на все мужчину… — прервала ее Настя.
— Боже мой! — вздохнула Маша. — Куда же подевались романтические идеалы? Где они, чистые девичьи мечты?
— В клуб «Казанова», — говорила в это же время Настя таксисту.
Пока Маша покупала напитки, Настя оправдывала свой выбор.
— Понимаешь, все, что мне сейчас нужно, — уверенный в себе, опытный, симпатичный мужчина с собственным пентхаусом и «роллс-ройсом», — тарахтела она. — Я не хочу, чтоб меня лишил целомудрия какой-нибудь нищий студент, которого мне придется угостить пивом и дать денег на метро…
— Слушай, все твои ровесники такие циничные? — не выдержала Маша.
— Только я, — хихикнула Настя. — Ну, я пошла привлекать к себе внимание. Только ты, главное, не веди себя как мамочка — сиди тихо, чуть что на выручку не бросайся.
Следующие два часа Маша провела как на иголках.
Первого кандидата в дефлораторы Настя до полусмерти напутала идиотскими шутками.
Поплясав, она притащила за столик блондина в строгом костюме, который тут же заказал шампанское «Моэ», устриц и ухаживал за дамами в лучших традициях этикета XVIII века. Настя долго такой церемонности не выдержала и заявила, соблазнительно наклонившись к кавалеру:
— Вы понимаете, мы тут по одному очень важному делу.
— Какому же? — заинтересовался поклонник, изображая готовность немедленно взять их под свою опеку.
— Нам очень нужно лишить меня девственности, — доверчиво взирая на него непорочными глазами, призналась Настя.
— А-ааа?.. — опешил кавалер.
— Понимаете, мы ведьмы. Для того чтобы приготовить эликсир вечной красоты, нам нужна кровь юной девственницы…
Но ухажер уже бежал, бросив на стол несколько купюр.
— Я бы все равно с ним не смогла… — извинилась Настя, будто не замечая свирепого Машиного взгляда.
Следующим был угрюмый молодой человек в черном кожаном костюме. Он сидел пару минут с таким видом, словно приценивался: «А стоит ли вообще с ними говорить, вдруг они недостойны?» Но скоро освоился и посоветовал стричься только у некой Саши, которую, как он предполагал, девушки обязаны знать, так как вся Москва ее знает. Про Сашу он говорил долго, пока Настя его не перебила:
