— Да. Давала мне столько, сколько я хотела. По временам
казалось, что это какое-то чудо.
— Особое чудо мадам Жизели, — сухо уточнил Пуаро. — Это еще
до того, как вы и мистер Барраклоу стали... э-э... друзьями?
— Да.
— Но вы опасались, как бы обо всем этом не узнал ваш супруг?
Сисели зло закричала:
— Стивен педант, формалист! Он устал от меня! Он мечтает
жениться на другой... Он тотчас ухватится за мысль о разводе!
— А вы не хотите развода?
— Нет. Я... я...
— Вам понравилось ваше нынешнее независимое положение, а
кроме того, вы наслаждаетесь обильным доходом. Совершенно справедливо. Les
femmes, разумеется, должны следить за собой. Но продолжим. Вставал перед вами
вопрос выплаты долга?
— Да, а я... я не могла выплачивать. Тогда мерзкая старуха
разозлилась. Она знала обо мне и Раймонде. Она раздобыла адреса, даты... не
знаю даже, что еще.
— У нее были свои методы, — сухо сказал Пуаро. — И она,
вероятнее всего, угрожала в случае неуплаты долгов передать все это лорду
Хорбари? Так что для вас ее смерть оказалась... благом?
Сисели искренне ответила:
— Это все показалось мне чудом.
— Да, в самом деле. Но ведь все это заставило вас немного
понервничать? Ведь в конце концов, мадам, у вас единственной в самолете были
причины желать ее смерти.
Сисели резко перевела дыхание:
— Я знаю. Это было невыносимо. Я находилась в ужасном состоянии.
— Особенно после того, как вечером, в Париже, накануне ее
отъезда, вы посетили ее и устроили сцену.
— Старая ведьма! Она не уступала ни на йоту! Казалось, она
забавляется! О, какая же это была скотина! Я ушла оттуда совершенно измотанная.
— А на дознании вы сказали, что никогда прежде ее не видели?
— Ну что же еще я могла сказать?
Пуаро задумчиво поглядел на нее.
— Вы, мадам, больше ничего не могли сказать.
— Это ужасно! Ложь, ложь, ложь! Этот отвратительный
инспектор снова и снова приходил и пытался заставить меня проговориться!
Донимал вопросами. Но я считала, что я в безопасности и только наблюдала за его
попытками. Ведь он ничего не знал. А потом, — продолжала Сисели, — я
почувствовала, что если что-то должно всплыть, то уж всплывет все сразу! Я была
в относительной безопасности до того, как вчера получила это ужасное письмо.
— И все это время вы за себя не боялись? Ни разоблачения, ни
ареста за убийство...
Краска сбежала со щек Сисели:
— Убийство?... Но я не... О! Не верьте этому! Я не убивала
ее! Нет... Вы должны верить мне, должны! Я не вставала с места, я...
Внезапно Сисели замолчала. Ее красивые голубые глаза с
мольбой глядели на Пуаро.
— Я верю вам, мадам, верю по двум причинам. Во-первых,
потому, что вы женщина. А во-вторых — была оса. Но вам это ни о чем не говорит.
Тогда за дело. Я разделаюсь с этим вашим мистером Робинсоном. Даю вам слово, вы
о нем никогда больше не услышите и не увидите его. Уж я с ним расправлюсь! Но
сперва я приступлю к выполнению своих обязанностей и должен буду задать вам два
вопроса. Был ли мистер Барраклоу в Париже накануне дня убийства?
— Да. Мы обедали вместе. Но он счел за лучшее, если к
старухе я отправлюсь одна.
— Ах, вот как! И еще один вопрос, мадам: ваше сценическое
имя, до того как вы вышли замуж, было Сисели Бланд. Это ваше настоящее имя?
— Нет, мое настоящее имя Марта Джебб. А другое...
— А другое больше подходит для профессии. А где вы родились?
— В Донкастере. Но зачем это вам?..
— Простое любопытство. А теперь, леди Хорбари, позвольте мне
дать вам совет: почему бы вам не уладить ссору с мужем и благоразумно
развестись?
— И позволить ему жениться на той женщине?
— Совершенно верно. У вас великодушное сердце, мадам; а
кроме того, вы будете в безопасности, а ваш муж будет выплачивать вам
содержание.
— Очень мизерное!
— Eh bien, но вы будете свободны и сможете выйти хоть за
миллиардера!
— Их теперь нет...
— Ах, не верьте этому, мадам. Человек, у которого есть три
миллиона, теперь, впрочем, может быть, два — еще существует.
Сисели невольно рассмеялась.
— Вы говорите так убедительно, мсье Пуаро. А вы и в самом
деле уверены, что этот отвратительный тип никогда больше не станет меня
преследовать?
— Слово Эркюля Пуаро! — с торжественным поклоном как
истинный джентльмен провозгласил мсье Пуаро.
Глава 20
На Хэрли-стрит
Инспектор Джепп торопливо шагал по Хэрли-стрит, затем,
заглянув в бумажку, остановился возле чьей-то двери и позвонил. Дверь
открылась. Он спросил доктора Брайанта.
— Вы на прием, сэр?
— Нет, я сейчас напишу несколько слов.
Он написал на визитной карточке:
«БУДУ ВЕСЬМА ОБЯЗАН, ЕСЛИ ВЫ СМОЖЕТЕ СЕЙЧАС УДЕЛИТЬ МНЕ
НЕСКОЛЬКО МИНУТ. Я НЕ ЗАДЕРЖУ ВАС НАДОЛГО».
Вложив карточку в конверт, он отдал ее дворецкому. Джеппа
провели в приемную там уже сидели две женщины и мужчина. Джепп опустился в
кресло и раскрыл старый номер «Панча». Вскоре снова появился дворецкий и
вполголоса проговорил:
— Если вам угодно немного подождать, сэр, то доктор сможет
повидаться с вами; он очень занят сегодня.
Джепп кивнул. Он ничего не имел против того, чтобы
подождать; наоборот — он даже приветствовал это. Женщины начали болтать. Они
были высокого мнения о достоинствах доктора Брайанта. Пришли еще несколько
пациентов. Доктор Брайант, очевидно, преуспевал.
«Здорово делает деньги, — думал Джепп. — Не похоже, чтобы он
брал в долг; но, разумеется, не исключено, что он мог занимать под проценты
когда-то давно. Как бы то ни было, практика у него отличная; из-за скандала он
мог бы обанкротиться. Поэтому-то и плохо быть врачом...»
Через четверть часа дворецкий пригласил:
— Пожалуйте, сэр. Доктор может принять вас. Джепп прошел во
врачебный кабинет Брайанта — комнату с большим окном, находившуюся в глубине
дома.
