— Меня в Даше все удивляет. — Он встал, взял с плиты чайник и повернулся лицом к раковине, к Оксане — спиной.
И какой спиной! Красивые лопатки, желобок посредине, джинсы сидят ниже чем следует, обнажая поджарые ягодицы… М-м-м…
— По-моему, это неправильно, посылать ко мне тебя, — заявил он, включая конфорку.
Как же ей хотелось поощрить его желание обсудить Дашу — а точнее, ее дурной характер! Но тогда она превратится не только в сплетницу, но и в типичную бабу-дуру, которую, может, и трахнут ради мести, но это не будет ничего значить. Хотя… Это тоже вариант.
— Оксан, подожди две минуты, я быстро в душ, ладно?
И он ушел. Оксана же прогулялась по квартире. Большая гостиная, почти пустая — низкий широкий диван, кожаное кресло, телевизор, картина, плакат с Хэмфри Богартом, шторы и подушки на полу. В спальне кровать и ковер.
Коридоры заставлены книжными полками. В чулане — гардероб. Все так по-мужски, без излишеств, разумно.
— Оксана! — окликнул Захар. — Ты где?
— Здесь! — отозвалась она из гостиной.
— Тебе чай с сахаром?
Спустя минуту он принес чашки, поставил их на низкий столик, лег на диван и закинул руки за голову. На нем были рубашка, кое-где облепившая влажное тело, и штаны в спортивном стиле. Воображение Оксаны заработало со скоростью космического «Шаттла».
Он осознает, насколько хорош?!!
— Захар, я не очень поняла, в чем суть конфликта, — с деловыми нотками произнесла Оксана.
— Суть в том, что я не готов сниматься для женского журнала в качестве бойфренда Дарьи Аксеновой. Мужское эго, врубаешься?
— Неужели? — оскалилась Оксана.
— А что, не веришь?
— Звучит неправдоподобно, — усомнилась она.
Это был ее коронный номер — в кульминационной точке, после которой люди перестают друг друга понимать, она как бы сдавалась, делала шаг назад и становилась твоим другом.
— С самого начала мне не нравилась эта затея, — призналась Оксана. — Я думала, Даша свихнулась! Но! Послушай меня! Как ни странно, но все, что она сочиняет, превращается в золото. Я понимаю, это нужно ей. Но ты же… Надеюсь, ты хорошо к ней относишься. Дело ведь не в мужском эго, так?
— Ну да, — согласился он. — Дело в том, что Даша соизволила рассказать мне об этой затее чуть ли не в день съемок. И ты не забывай, что я все-таки юрист. Не самый успешный, но если меня увидят голым в женском журнале…
— Полуголым! — расхохоталась Оксана. — Все девушки толпой пойдут к тебе на юридическую консультацию! Клянусь!
— Ха-ха! Знаешь, что будет?
— Что?
Захар потянулся, рубашка задралась, обнажив живот.
— Меня вызовет босс, и я уволюсь. Меня уже тошнит от моей работы, так что мне нужен малейший повод, чтобы послать всех к черту!
— Захар, но это чушь…
— Не чушь!
Он прекрасен в гневе… Даша видела его таким?
— Даша — лучшее, что со мной случилось за последние пять лет…
Сука!
— Ты не поймешь…
Он считает ее тупой?!
— Ты ее любишь? — посочувствовала Оксана.
— Не в этом дело. — Он пожал плечами. — Просто… Есть жизнь, в которой я просыпаюсь в половине восьмого, еду на работу, делаю что-то автоматически, жду вечера пятницы, беру кредит, ну… Улавливаешь?
— Допустим.
— А есть Даша. Ну, понимаешь, когда ты читаешь о том, что Шон Пенн бил Мадонну, тебе хочется стать ими обоими, потому что это именно то, что отличает их от людей, у которых каждый новый день похож на следующий.
Что, простите?!
— Рядом с Дашей мне кажется, что где-то рядом кинокамера и я не живу настоящей, скучной жизнью, а играю роль. Компрене ву?
Ясно, секс ради мести ей не светит…
— Понимаю, — она развела руками. — Но это тяжко.
А что она могла еще сказать?
Что богемная Даша похожа на упаковку спичек — вспыхивает и сгорает — и за всеми ее страстями, переживаниями и приступами радости нет глубины? Нет любви, ненависти, сострадания — всего того, что делает нас «ответственными» и «скучными»?
Да, с Дашей весело. Потому что она легкомысленная и безмозглая. Иллюзия легкости бытия.
Оксана никогда бы не смогла это принять. Она была тяжеловесной, да, но зато она не считала, что «после нас — хоть потоп», она видела связь времен, понимала, что «сегодня мы закладываем наше завтра».
Звучит не так уж увлекательно?
— Ну вот тебе и прекрасная возможность переломить ход событий, — вовремя заметила Оксана.
— Я не знаю, моя ли это жизнь. — Захар покачал головой. — Честно? Я боюсь.
Ну что за мужик пошел! Он боится! С ума сойти!
Неожиданно изнутри поднялось презрение и даже брезгливость.
Это и есть идеальный любовник?
Да уж лучше найти кого-нибудь с пузиком, обгрызанными ногтями и волосатыми подмышками, зато рядом с таким будешь ощущать свою половую принадлежность.
Это Даша не понимает, женщина она или мужчина. А вот Оксана точно знает, что такое женственность и мужественность. Мужчина должен быть главным. Не потому, что дубинкой загоняет жену на кухню и раздает подзатыльники детям, а потому, что берет на себя груз принятия решений. Потому что показывает другим самцам — это моя женщина.
Оксана бредила тем, что у Даши вызывало отвращение, — схваткой двоих мужчин из-за нее. Даша была готова расстрелять обоих, так как считала, что решения здесь принимает она, а Оксана с замиранием сердца наблюдала бы за тем, кто окажется сильнее.
Она стремилась к тому, чтобы ее завоевывали. Даша же такого желания была лишена с рождения. Она не хотела становиться жертвой — даже в таком вот утонченном, романтическом смысле.
И ведь она даже не психопатка! Все, что делает Даша, — практично, продуманно!..
Она такая же мещанка, как Оксана, как самый страшный кошмар Захара!
Даша отнюдь не богемная девица, закрутившаяся в вихре чувств, — она все понимает и точно дозирует безумие!
Просчитывает каждый шаг с точки зрения коммерческой выгоды, с этой же позиции оценивает все свои пристрастия, оставляя лишь те, что можно выгодно продать.
Все это, конечно, отнюдь не преступление, но смотреть на нее снизу вверх… Это же всего лишь вопрос грамотной саморекламы!
И что остается в сухом остатке?
Богатая капризная женщина.
Оксане хотелось его ненавидеть! Очень!
Потому что если она его не возненавидит, ей придется… уволиться. Всем придется уволиться — Захару, Оксане…
