Это уже после того, как Даша напомнила, что скоро приедет Витя.
Она и сама не любит таких женщин. Собака на сене.
Но…
Это все равно что стоять у пропасти и размышлять: перепрыгну — не перепрыгну?
Что-то должно случиться. Она обязана понять, кто ей нужен. Чего она хочет.
Надо съездить к отцу. Это поможет. Он ее друг.
На следующий день они с Витей поехали в Королев. После маминой смерти отец прожил в квартире только год — он сдал ее богатым немцам, а сам переехал в Подмосковье. Дом он загородным не считал — для летнего отдыха была дача, самая настоящая, летний домик, хоть и современный, рядом с Плещеевым озером.
Отец жил с женщиной, которая Даше нравилась, — смуглая брюнетка с прямыми черными волосами и глазами, как у антилопы. Звали ее Ая. Ая была деловой женщиной — ей принадлежали три автозаправки и сеть магазинов нижнего белья.
Она поздно возвращалась с работы, ворчала, что жизнь в Королеве — все равно что жизнь на Марсе, время от времени увольняла очередную домработницу, такой уж у нее был характер, но Ая очень любила отца. И Дашу — она действительно ею гордилась, хоть и понимала, что никогда не станет единственной, она всегда будет той, кто заменяет им маму.
Но отец был широкий человек — даже остатков его чувства с лихвой хватило бы на пятерых.
— Ну что вы там ковыряетесь? — прикрикнула на отца Даша.
Они с Витей ждали у ворот минут десять, не меньше.
— Я тоже рад тебя видеть, — пробурчал отец и пожал Вите руку.
Смешно. Тот всего на пятнадцать лет младше ее отца.
Но папу этим, уж конечно, не проймешь.
Он ведь даже слушал Витину музыку и вспоминал, что когда-то давно, в лохматые годы, они были знакомы. Познакомились в мастерской у одного гостеприимного художника, а Витя тогда очень много ел — впрок.
Камин. Шкуры. Кожаная мебель. Уют с запахом сигар и виски.
Даша радовалась, что отец и Виктор понимают друг друга. Что им хорошо вместе.
Она оставила мужчин и закрылась с Аей на кухне.
— Ну… — Ая смешно закатила глаза, выслушав Дашу. — А у тебя что, чаша весов ни туда ни сюда?
— Угадала, — кивнула та.
— Сложный выбор. Все равно что решать — а что лучше: лакированные шпильки или мокасины на шипованной подошве?
— Шпильки. Мокасины. Шипы, — улыбнулась Даша. — А кто у нас мокасин, а кто шпилька? Если бы можно было оставить все как есть… — вздохнула она.
— Это не от тебя зависит.
— Увы.
Вечером Даше удалось заманить отца в кабинет.
— Па, ну что мне делать?
Отец задумался. Почему-то в их семье именно он был главным специалистом по трудностям личного свойства. Маму всегда больше интересовали деньги. И Аю.
— Я бы на твоем месте выбрал этого, второго. — Отец потер морщинку на лбу.
— Здрасте! — Даша всплеснула руками. — Ты просто фарисей какой-то! А как же Витя?
— Витю я оставлю себе, — усмехнулся отец. — Я всегда считал, что он — гопник, а вот оказывается, интеллектуал. Образованный человек.
— Мы с тобой прямо Гитлер и Геббельс, — хмыкнула Даша.
— Геббельс занимался онанизмом, за что его чуть не посадили, — ввернул Андрей.
— Откуда ты это взял? — расхохоталась Даша.
— Из книги. А привози-ка этого Захара на смотрины! — предложил папа. — Сравним.
— Ты же не будешь проводить на мне евгенические эксперименты? — с угрозой в голосе поинтересовалась Даша.
— Евгенические? — задумался он. — А так можно произносить?
— Пап, я тебя сейчас укушу!
— А отчего вообще тебе это взбрело в голову? — воскликнул он. — Тебе что, одной плохо живется?
— Любви охота, — с подчеркнуто мечтательным видом произнесла Даша.
— Люби своего пожилого отца, и будет тебе счастье, — посоветовал он.
— Пап, ну ты меня мучаешь своими дурацкостями! Мне это нужно. Я чувствую. Ты же знаешь, я тебе говорила — бывает, когда не надо ничего выражать словами. Я потом, когда книгу писать буду, все переведу в буквы и запятые! А сейчас это лишнее. Не могу пояснить, почему это важно!
Заманить к отцу Захара оказалось не так-то просто. У Захара было мало времени. И не так уж много желания.
В последнее время он был каким-то вялым, раздражительным.
По дороге к отцу они поругались — на предмет свадебной кутерьмы.
— Даш, может, бросить все это, пока не поздно? — жаловался Захар. — Они заставляют меня танец разучивать.
— Не вешай нос, чувак! — с преувеличенным воодушевлением воскликнула Даша и ткнула его кулачком в плечо. — Станцуешь, облапаешь подружку невесты, в первую брачную ночь лишишь девственности унитаз — и пойдет по накатанной: работа — дом — работа, семейные праздники в «Макдоналдсе», семейный же отдых с тещей и племяшами…
Захар сделал вид, что его тошнит.
— Я сейчас врежусь! — предупредил он.
Но Дашу понесло:
— И уж поверь мне: я знаю Оксанину маму, пока из тебя не сделают человека, ты спокойно спать не будешь…
— Б. дь! — выругался он, резко притормозил, машину повело, вышел на шоссе и пошел назад.
Даша немедленно побежала за ним.
— Захар! — кричала она, пока тот не обернулся.
Даша рухнула на колени и воздела руки. Он засмеялся — и вернулся.
— Я была в вашем ресторане, — Ая покачала головой. — Очень хорошо. Вкусно и уютно.
— У меня все-таки не совсем ресторан, — мило улыбнулся Захар.
Отец уже с четверть часа щелкал своей зажигалкой «Зиппо».
Даша пнула его под столом.
— Скажите, а почему именно ресторан? — Отец уставился на Захара так, словно телепатически спорил с ним уже минут двадцать.
— В каком смысле? — спросил тот.
— Вы были юристом и вдруг стали ресторатором, — пока еще вполне доброжелательно пояснил Андрей. — Я знаю, Даша меня не поддержит, но у вас же высшее образование, хотя, безусловно, профессия юриста — спорная, неоднозначная, но все-таки это пестует разум, а вот ресторан — это скорее сфера обслуживания, дело скучное, почти физический труд.
— Н-да… — Ая пожала плечами. — Андрей, я тебя, кажется, тоже не поддержу. Ты уверен, что это вежливо, задавать такие вопросы?
И началось.
— Конечно, вежливо, почему невежливо! — возмущался отец. — Я спросил Захара как друга нашей дочери без всякой задней мысли! Должен ведь я каким-то образом удовлетворить свое любопытство!
— Да что вы в самом деле… — переживал Захар.
