Даша решила, что не пойдет. Тем более там будет Оксана, а зачем ей общаться в непринужденной обстановке со всеми этим людьми?
Кто они такие? Всего лишь прошлое.
Даша никогда не скучала по одноклассникам, однокурсникам, бывшим любовниками или бывшим подругам. Что было — прошло, и если они расстались, значит, на то была веская причина. Обычное любопытство — узнать, не спился ли самый красивый мальчик в классе, который ее игнорировал, или же не вышла ли самая сексуальная девушка группы за сантехника и не родила ли ему пятерых детей, — не пересиливало скуку, которая появлялась заранее, стоило представить всех этих чужих неинтересных ей людей.
Ну что ей делать на дне рождения Захара?
— С днем рождения! — воскликнула Даша, чмокнула новорожденного и протянула ему большую коробку.
Она все-таки пришла.
Не просто так.
Три часа назад от нее ушел Витя.
Сам!
Не то чтобы она этого не хотела. Но как только за ним захлопнулась дверь, в доме стало пусто. И в душе.
Она покупала Захару подарок. Выбрала потрясающую дубленку.
С самого начала ей чертовски не хотелось таскаться по магазинам, размышлять, что ему подойдет, хотелось отмазаться букетом и открыткой, но это было бы подло. И когда она увидела ее — прямо как из фильма «ХХХ», где в ней щеголял Винс Дизель, то сразу поняла — это будет счастье. Настоящий подарок от всего сердца.
Дома Даша бросила коробку на обтянутую кожей скамейку, зашла в гостиную и сразу догадалась — что-то не так. Сначала заметила, что в квартире непривычно чисто. Прямо-таки идеальный порядок. И Витя — собранный, мрачный, без интереса смотрит свой любимый «Дискавери».
— У нас что-то случилось? — спросила она.
— Я переезжаю, — сообщил Витя и выбрался из кресла.
Точно! Нет его вещей! Дисков, футболок скомканных, лежащих под столом, гитары…
— А… — Даша растерялась. — Куда?
Витя решительно взял ее под локоток, усадил на диван и сообщил, что им нужно расстаться.
— Витя… — Даша никак не могла понять, о чем он говорит. — Что… А, ладно! — Она махнула рукой.
Надо так надо!
— Даш, я бы не хотел, чтобы ты думала, что это из-за тебя, — сказал он. — У меня есть другая женщина. Уже некоторое время.
— А!.. — кивнула Даша.
Точно! Она заметила, что он стал каким-то зажатым, и в постели у них черт его знает что происходит — то ей щекотно, то он на всякую ерунду обижается…
Ха! Даша-то думала — она его не любит, а оказывается, это Витя завел себе любовницу!
— Что же ты мне сразу не сказал? — надулась она.
— Она замужем. Была.
— Ушла от мужа? — ахнула Даша.
— Ну да, — подтвердил Витя. — Ко мне. Ей сорок лет.
— Это все объясняет! Ладно-ладно! Я пошутила! — опомнилась Даша.
— Я просто считаю, что нечего размусоливать, — словно оправдывался он. — Решил тебе сразу сказать, как обстоят дела.
Даша потрепала его по плечу.
— Все хорошо.
И он ушел. С гитарой и спортивной сумкой.
А Даша так и не успела прийти в себя. Все-таки лучше было бы с размусоливаниями. Может, поплакали бы вместе.
Все произошло со скоростью разрушительного действия бомбы: упала — началась война, вот уже надо куда-то бежать, спасаться. Кто-то умер, кто-то покалечен, а ты несешься — то ли подальше, то ли навстречу врагу.
Ладно, она пойдет на этот дурацкий день рождения. Ведь встречи с подругами противопоказаны — они будут обсуждать уход Вити, и это только все усугубит.
Хочется чего-то… Чего-то такого…
Например, черного платья от «Персонаж» с декольте в стиле шестидесятых, с широкой юбкой по колено и маленькими драпированными рукавами. Красную помаду — и пусть она ее старит, а еще чулки, туфельки «Мэри Джейн» и прическу военных лет. С прической могут возникнуть проблемы, но что-то в этом духе она соорудит — времени навалом. Стиль Диты фон Тиз.
Толпа народу… Откуда у Захара столько друзей? Даже вон репортерша из светской хроники с фотоаппаратом. И пусть из «Буржуазного журнала», но все-таки.
Захар был великолепен. Черная обтягивающая рубашка с закатанными по локоть рукавами, черные брюки. Даша обняла его, но ничего не почувствовала.
— Давно хотел с вами познакомиться! — услышала она приятный мужской голос.
Обернулась и сцепилась глазами с довольно крупным молодым мужчиной. Не толстым — высоким и крепким. Не атлет, конечно, но такой… притягательный.
Дмитрий Маслов. Писатель. Прославился года полтора назад — с первой же книги. Написал еще две — и, по слухам, зарабатывал просто нереальные деньги. Издательства за него дрались. Даша немного Маслову завидовала — во-первых, из-за денег, а во-вторых, его считали серьезным автором. Одну книгу Даша прочитала — и ей вопреки желанию понравилось: роман был злой и дерзкий, а вторую не одолела — совсем уж заумная социалка, она этого не любила.
— С какой-то определенной целью или вас просто влекла моя безудержная сексуальность? — ляпнула Даша.
— Конечно, влекла сексуальность, я же не читаю глупые женские романы!
— Опа! — Даша покачала головой и отвернулась.
— Я пошутил! — рассмеялся Дмитрий. — Ну как вы могли подумать…
— Что-то подсказывает мне, что это была не шутка, — мрачно ответила она.
— Пойдемте… э-э… можно на ты? — Даша кивнула. — Пойдем познакомлю тебя с друзьями. — И он увлек ее за свой столик.
Друзьями оказались: питерский музыкант с другом — питерским диджеем, еще один популярный писатель-фантаст, из новых, с девушкой модельного типа и телеведущая с СТС.
Хотелось надеяться, что Маслов хочет дружить. Или враждовать. Но уж точно не ухаживать. Потому что встречаться с писателем… Ну…
Хотя, если он умный, а они пишут в разных жанрах, может, это вариант?
Друзья обсуждали творчество Дэмиена Херста.
— Заспиртованная корова? — ужасалась телеведущая Саша. — И вы мне говорите — это искусство?
— А что искусство? — мягко парировал Дима. — «Девочка с персиками»?
— А почему нет? И почему сразу девочка с персиками? Какой смысл держать у себя дома заспиртованную корову?
— У нас в лаборатории уже лет пятьдесят стоят всякие там трупы младенцев с патологиями, хочешь, продам задорого? — усмехалась девица писателя.
— Лиза учится в медицинском, — пояснил писатель.
— А ты что думаешь? — спросил Маслов у Даши.
— Тема смерти мне не близка, — пожала она плечами. — К тому же я не понимаю, что делать с этой коровой, когда она стухнет. Новая мертвая корова тоже будет считаться произведением Херста? Но я вот что скажу — дороже всего ценится то, что само по себе ценности как произведение искусства не представляет: точка Малевича, то есть черный квадрат, начала эры поп-арта — супы Уорхола, а вот мертвые коровы… Мне кажется, люди покупают как бы диплом о том, что они в теме, они понимают значимость этих событий… А может, так оно и есть.
