У кого бы стрельнуть сигарету?
— Захар! — обрадовалась она.
Захар вел в клуб брюнетку невиданной красоты с длинными блестящими волосами.
— У тебя сигареты нет? — спросила Даша.
— Кажется… — Он похлопал по карманам. — Даша, Агния, — представил он девушек.
— Агния? — ахнула Даша. — Вот красивое имя!
— Даш, ты чего? — забеспокоился Захар, присмотревшись к ней.
— Ничего, — она помотала головой.
— Агния, слушай, я покурю и приду, ладно? Ты ведь там наших найдешь? — Захар заботливо обнял подружку. — Ну? — Он протянул наконец Даше сигареты.
— Зажигалка у тебя есть? — психанула она.
— Сейчас! — Захар бросился к охраннику, притащил зажигалку, и Даша наконец прикурила.
Прикурила и кинула сигарету в лужу.
— Надо бросать! — сказала она.
— Эй! — Захар приподнял ей подбородок. — Что случилось?
— Ни-че-го, — по слогам произнесла Даша. — У меня все хорошо, но я — больная на голову, меня, наверное, это не устраивает… — На глаза навернулись слезы. — А может, у меня ПМС…
Захар снял куртку, набросил ей на плечи и увел за угол.
— Что? — не спросил, потребовал он.
Даша вздохнула, развела руками — и куртка упала в грязь.
Захар провел рукой по ее волосам — и вот они уже целуются так, словно только друг о друге и мечтали.
Оглушительно пахло весной. Грязной, мокрой, противной весной, но было в этом нечто извращенно прекрасное, как при родах, когда ты готова наизнанку вывернуться, но тут же обо всем забываешь, стихает боль, оставляя лишь изумление и радость от появления новой жизни.
Все было ясно.
— Я не переживу, если ты опять разобьешь мне сердце, — сказал Захар, прижав ее к себе. — Я уже два раза чуть не умер…
— Какая же я дура! — искренне сокрушалась Даша. — Я ведь, кажется, не могу без тебя жить — и это не преувеличение! Чем я думала?
— Даш, а у нас получится… снова? — Глаза у него были темные, беспокойные.
Захар любил ее всегда. И когда у него была Оксана — от тоски, отчаяния, ощущения своей незначительности. И когда у Даши был Виктор, к которому он ревновал так, что ему хотелось делать себе больно физически, просто чтобы отвлечься.
Она была любовью всей его жизни. Почему? Нет ответа. Потому. Нельзя и не надо что-то объяснять словами — теряется магия.
А Дашу съедала вина — за то, что она такой позорный сноб. За предубеждения. За «а кто он такой»? Ей хотелось собрать все свои глупые мыслишки и сжечь к чертовой бабушке — чтобы ни следа, — и пепел развеять.
Ее мальчик. Лучший. Он любит ее так, как и не снилось.
И ведь это уже не тот Захар, с которым она случайно переспала… сто лет назад. Он изменился — ради нее. Не только — и ради себя, но в этом повинна она. Он стал сильным. Он тот, о ком она мечтала.
Не надо ничего жечь, пожалуй. И стыдиться, и виниться.
Год назад это был другой человек.
Ну почти другой.
— Надо пойти и сказать им прямо сейчас, — твердо произнесла Даша.
— Ага, — кивнул он.
Ждать не было никакой возможности. Да, они в очередной раз испортят кому-то… Не жизнь. Всего лишь праздник.
Легкое, необременительное разочарование, укол самолюбия — вот и все.
Даша трепетала. Точно знала — ее счастье здесь. Дрожит от холода. Отряхивает куртку.
Она его просто любит. Видимо, первый раз. Так. Он вдруг — всего-то пару минут назад — стал смыслом ее жизни.
Даша усмехнулась. Может, переключиться на любовные романы — его трепещущая плоть и все в таком духе? Ну необязательно, конечно, про плоть — можно писать хорошие умные книги об отношениях мужчины и женщины, о поиске своего единственного… Это же интересно во все времена.
— Пойдем? — предложил Захар.
Он остался писать сообщение Агнии, а Даша вернулась к столу, сказала, что ей надо срочно ехать к отцу, — не хватило мужества признаться прямо сейчас, забрала вещи, пока Дима соображал, в чем дело, и вылетела на улицу.
— По-моему, мы просто подонки! — хмыкнул Захар.
— А кто же еще? — Даша пожала плечами. — Поздно раскаиваться, друг мой, места в аду уже оплачены — в первом ряду.
Они сели в машину — к счастью, Захар не успел напиться — и поехали на Плещеево озеро.
По дороге перекусили в безумном придорожном мотеле, где царствовала странная дама с короной из волос.
— Даша, мне страшно, Даша! — бубнил Захар. — Ты найдешь себе какого-нибудь придурка в кожаных штанах и опять меня бросишь!
— Заткнись, пожалуйста! — взмолилась она. — А то я прямо здесь отдамся первому попавшемуся дальнобойщику и уеду с ним в Сызрань.
— А я женюсь на этой… — Захар незаметно кивнул на официантку или кем там она была.
— Очень достойный выбор, — одобрила Даша. — Захарчик! Давай больше не будем об этом говорить, пожалуйста… Не могу, честное слово. Ты ковыряешься в моих болячках, а я делаю вид, что мне это приятно. Глупо, да?
— Да, — согласился Захар. — А давай трахнемся в мотеле?
Даша загорелась его идеей, они сняли номер, но психологический барьер не преодолели — уж больно убогой оказалась обстановка.
Даше хотелось подумать о будущем, все рассчитать, но она себе это запретила — настоящее было слишком волнующим.
Они притащились на Плещеево озеро, встретив долгожданный рассвет в дороге, погуляли, промерзли до костей и вернулись в Москву — бешеной собаке семь верст не крюк: сто двадцать километров туда и столько же обратно.
Плевать.
Им хотелось быть вместе и не хотелось заниматься сексом — они боялись, потому что именно в связи с сексом пробуждались не самые приятные воспоминания.
Дома приняли ванну — по очереди, легли в постель и решили: не сегодня.
Но среди ночи, то есть дня, Даша проснулась от возбуждения, нащупала Захара, и все произошло помимо их воли.
Захар повернулся к ней спиной, Даша закинула на него ногу и руку, уткнулась носом в его плечо и думала, что все это и прозаично, и романтично и что любовь — это то, о чем она никогда не будет писать, потому что ни с кем не хочет делиться.
