– Плохо, – радостно улыбаясь, прошептал Диего. – Ты должна была проиграть.
К сожалению капитана, налет респектабельности пиратского притона не заходил дальше курительных палочек, в изобилии расставленных по углам. За столиком же поклонники Черного Петуха предпочитали как можно более простые и «открытые» игры.
– Эльси, ты не поверишь, но мне шла карта…
– Новичкам везет, не так ли, хинк?
– Новичкам, – Раскона осторожно взялся за первую из сданных ему карт, – быть может и везет. Однако хайя Инлейн впервые взяла в свои нежные ручки карты еще до вашего зачатия… если, конечно, среди вашей родни не затесался эльф-другой. Еще карту, хинк Велас.
Больше всего маленький тан опасался, что начатая «эльфийкой» череда выигрышей продолжится. Быстрый проигрыш был бы хорошим поводом взвинтить ставку – это выглядело бы естественным желанием отыграться.
– Открываемся?
Диего кивнул и, перевернув две последних карты, с трудом удержался от проклятья – ему легли четыре семерки, двойной банк. Еще двести монет.
Конечно, это мало влияло на конечный результат, но проигрывать двести тысяч дукариев – занятие достаточно нервное само по себе, а если их станет еще больше, игра может затянуться непозволительно долго…
– Похоже, – промурлыкала Интеко, – к тебе перешло мое везение.
– С удовольствием вернул бы его, – печально пробормотал Раскона. – Причем с процентами. Но как? Не знаешь подходящей молитвы?
– Могу проклясть вашу брюзгливость старинным актерским наговором. Там, среди прочего, поминается невезенье в игре.
– А что входит в остальное «прочее»? – быстро спросил маленький тан. – Знаю я ваши шуточки… наверняка в списке есть подагра, лишай, мужское бессилие и остальные тридцать три напасти Темного. Хотя нет, не говори… проклинай!
Он открыл новую карту и впервые за вечер улыбнулся совершенно искренне – в быстром «джокийском монке» «красный спрут» сулил верный проигрыш партии.
– Так мне проклинать? – тремя партиями позже уточнила женщина.
– Подожди. Кажется, пока я справляюсь и сам.
Еще через час Диего Раскона с очень усталым видом запрокинул голову и закрыл глаза.
– Никогда в жизни, – вполголоса произнес он, – я не предполагал, что проигрывать в карты может быть настолько утомительным делом.
Со стороны это выглядело натужной попыткой пошутить – и лишь Интеко поняла, что произнося эти слова, капитан «Мстителя» был абсолютно искренен.
– В таком случае вам есть чему радоваться, Леснильсен, – сухо процедил Горгас. – Вы ведь уже спустили все, что имели, даже корабль.
Диего молчал. Не дождавшись ответа, Горгас потянулся к куче посреди стола – и в этот момент Раскона открыл глаза и тихо произнес:
– Не совсем.
– Что?
– Я сказал «не совсем».
Очень медленно, словно боясь обжечься, маленький тан взялся за пуговки камзола… расстегнул верхнюю… еще две… достал небольшой коричневый свиток, стянутый шнуром с тремя разнокалиберными печатями, и положил его на стол.
– Здесь, – все так же негромко сказал он, – вексель на триста пятьдесят тысяч дукариев. Моя последняя ставка. Кто примет ее?
Вопрос был из числа риторических – последние партии только Горгас поддерживал объявляемые Диего ставки. Все прочие игроки давно уже превратились в наблюдателей.
– Откуда у вас эти деньги, Леснильсен?
– Не все ли равно? Я ведь не спрашивал, откуда взялись ваши деньги. Итак, – повысил голос Раскона, – вы в игре, Горгас?
Теперь уже замолчал пират.
* * *
21-е аллира, гавань Маркальи.
Интеко молчала всю дорогу до бухты – и заговорила лишь, когда шлюпка с «Пузатой Красотки» преодолела половину расстояния между флейтом и пристанью.
– Почему ты был так уверен, что Горгас согласиться поставить все на одну – единственную партию?
– Он почти ничем не рисковал, – охотно принялся объяснять маленький тан. – Пусть даже я и выиграю… но мне ведь еще надо уплыть с этим выигрышем. – Впрочем, – после короткой паузы добавил Раскона, – я тоже мало чем рисковал.
– Так вексель был фальшивым?
– Нет, как можно! – искренне удивился Диего. – Это портовых шлюх можно с легкостью одурачить простеньким иллюзионным заклятьем. Горгас никогда бы не стал играть, если бы заподозрил, что бумага не настоящая.
– И где же ты его взял?
– Там, – улыбнулся маленький тан, – куда я его верну. Тану Шотту Дисканцу… и получу взамен закладную на родовое имение ги Арно-и-Раскона.
– Хочешь сказать, – поразилась Интеко, – ты заложил фамильные земли?
– Это был единственный вариант быстро достать нужную сумму, – пожал плечами маленький тан. – Конечно, я мог бы попытаться затребовать деньги у казны, но, боюсь, одна лишь переписка заняла бы лет пять…
– И закончилась бы ничем. Да уж… хорошо иметь в кармане поместье за треть миллиона.
– Подозреваю, что да, – свесив руку за борт, Раскона зачерпнул воду и прошелся ладонью по лицу, стирая пот и грим. – Возможно, когда-нибудь мне даже представится случай убедиться в этом… если мой двоюродный дядя на пороге смерти решит крупно разочаровать два… ну да, примерно два десятка прямых наследников. Пока же я узнал лишь цену своей хорошей репутации – ведь мои собственные землевладения не стоят и одной восьмой этой суммы.
– Ну ты и… а если бы ты проиграл? Отдал бы бумагу пирату?
– Разумеется, – без тени улыбки произнес Диего. – Карточный проигрыш – дело чести. Но, – маленький тан выразительно прищелкнул пальцами по эфесу шпаги, – после этого я мог бы вспомнить о своем долге перед Его Величеством и Святой Церковью.
– И сделать из пирата и еретика каплуна на вертеле. Да, понимаю… а что потом? Их ведь там было шестеро в комнате и еще почти двадцать человек внизу.
– Всего лишь двадцать, – хмыкнул Раскона. – Двадцать – не сто, уверен, я что-нибудь придумал бы.
Тана Интеко Шарриэль ги Торра подарила Диего взгляд, в котором было совсем немного приязни, зато весьма явственно читалось желание когда-нибудь непременно удавить маленького паршивца.
– Диего… – медленно процедила она. – Знаешь что? В следующий раз, когда ты решишь, что двое против двадцати шести – это благоприятное для боя соотношение сил… не забудь сказать мне об этом.
– Хорошо, – кивнул маленький тан. – Я постараюсь не забыть о твоей просьбе.
– Да уж пожалуйста, будь так любезен!
– Капитан, смотрите! – рулевой шлюпки вытянул руку, показывая на стоящий у пристани галеон, на котором, судя по крикам и лихорадочной беготне, происходило что-то… что-то неладное.
– Если я ничего не путаю, – весело произнес Раскона, – это «Черный гусь», флагманский корабль нашего нового друга Горгаса. Кажется, у них возникли проблемы…
