– Что это еще за параграф восемьдесят семь, Темный меня пожри?! Ведь в последнем уставе только восемьдесят шесть параграфов! Или ты имел в виду какую-то треклятую инструкцию, из тех, что изобретают каждый месяц по три пуда?
– Вообще-то я его выдумал, – признался Раскона. – Ты ведь не хочешь подставлять своих людей под картечь?
– Нет, но…
– Если даже Нордсвинд захочет убедиться, что я солгал, – улыбнулся маленький тан, – у него уйдет не меньше трех дней на перекапывание архивов. За это время много может случиться. К примеру, налетевший шторм утопит ликтскую эскадру. Или ядра еретиков разорвут нас в мелкие ошметки. Наконец, тан секретарь может отравиться крысиным ядом.
– Последний вариант мне нравится очень сильно, – фыркнул ги Сикейрос. – Хотя и первый неплох. Отец-Солнце… за это непременно надо выпить!
– Именно этим, – беря маленького тана за руку, промурлыкала Интеко, – мы и собираемся заняться.
Ночью того же дня, мансарда на Капитанском Холме.
Это была очень маленькая комната. Кровать с продавленным тюфяком и два ящика, исполнявших роли стула и стола соответственно. Еще там было серое и почти непрозрачное от грязи оконное стекло, но это уже было не важно, потому что Интеко всегда оставляла окно распахнутым настежь.
Еще там были двое – мужчина и женщина. И третий. Точнее, Четвертый, а еще точнее – Хуан Карлос Четвертый, корабельный кот «Мстителя», уютно свернувшийся в изголовье тюфяка и делающий вид, что спит, хотя треугольник уха был привычно развернут в сторону людей. Старый кот слушал – и усмехался во сне, ибо эти двое, ведомые по судьбе Безумными Звездами, нравились ему. И потому сейчас, тихо мурлыча и выпуская-убирая когти, старый корабельный кот ворожил им удачу.
– Ты могла бы найти конуру и получше.
– Конуру? – усмехнулась женщина. – Благородный тан, да вы пьяны!
– Еще недостаточно, – с этими словами Диего в два глотка выпил оставшийся в стакане ром… и на какое-то время стал похож на вытащенную из воды рыбу.
– Ох-х… жуткое пойло.
– Царапает нежное аристократическое горлышко, а?
– Угу. До самой задницы.
– Нет, ты точно перепил.
– Я и пришел сюда за этим, помнишь?
– Только за этим? – во взгляде женщины мешались тоска, горечь, хмельной вызов… а может, все это лишь чудилось маленькому тану сквозь призму… ромовую.
– Да.
С третьей попытки у Диего получилось утвердить локоть левой руки на «столе». Это здорово помогло решить проблему головы, так и норовящей упасть на грудь, закрыть глаза и захрапеть – Раскона попросту схватил себя за волосы и стал вручную наводиться лицом к собеседнику.
– Именно за этим. Достичь просветления через опьянение. Впасть в прости… просра… тьфу, в, мать ее за хвост и рога, прострацию! И ни о чем не думать. Ни о трех проворовавшихся скотах, ни о вероломных ублюдках-ликтах… я не хочу думать! – простонал Диего. – Великий Огонь, ты же все видишь… ты видишь, как мне все это надоело! Одинокий герой хорош в дешевом романе, а не в жизни. А я не могу даже создать толковую сеть осведомителей, потому что даже с особыми полномочиями я здесь, за океаном – никто! Диего Раскона? А кто это? И поэтому я вынужден устраивать одну дурацкую авантюру за другой, потому что без репутации я не смогу ничего… не смогу создать систему, которой уже будет не важно, что ее создатель валяется где-нибудь с простреленной башкой! Пока же то, чем я занят, это бессмысленная возня в грязи… а-а, проклятье! Крестьянин пашет – и видит, как на его поле всходит поросль. Купец идет вечером из лавки, зная, что его кошелек стал толще на пару монет. Благородный тан ищет славы для рода – и добывает ее в честном бою со столь же достойным противником. А я… я вычерпываю дерьмо, Интеко, чайной ложкой – и его ведь не становится ни капельки меньше, наоборот, оно прибывает! Кажется, только что было чуть ниже колен – бах, и уже бедра почти скрылись!
– Ты не прав, красавчик. У тебя в рассуждениях методологическая ошибка.
– Мето… Отец-Солнце, какие умные слова знаешь пьяная ты!
– Бе-бе-бе, Диего, бе-бе-бе.
– А при чем тут овца?
– Овца – ни при чем. Бе-бе-бе значит: Беременность и Большая Библиотека. Вот лучший совет по женской учебе. Если не дают поднять ничего тяжелей пушинки, быстро понимаешь, что тебе осталось только сидеть в кресле на террасе и читать.
– Знакомо, – понимающе кивнул Раскона. – У отца тоже была Бе-Бе, и когда я в детстве болел, то выстраивал вокруг кровати целую крепость из книг.
– Тогда ты читал не те книги. Ну или ни хрена не понял в прочитанном. Ты ведь сражаешься против зла, тан Диего Раскона, тут другие расчеты. Те поклонники Черного Петуха, которых мы отправили на виселицу, к Темному или к Морскому Старцу – они уже никого не убьют. Бессмысленная работа… да что ты можешь знать о ней! Вот когда ты весь день крутишься на потеху толпе, а к вечеру в жертвенной кружке дно едва прикрыто парой медяков – вот что такое бессмысленная работа, капитан-командир!
– А знаешь, – взгляд Раскона сейчас казался почти таким же пустым, как и его стакан, – однажды я тоже был актером.
– Иди ты, – привычно буркнула Интеко и, чуть помолчав, спросила: – В самом деле?
– Клянусь фамильным склепом. Мой наставник решил, что актерство станет неплохим дополнением в моем образовании. Знаешь, у него порой бывали весьма странные идеи по поводу воспитания благородного иторенского тана.
– Я так понимаю, он и человек был странный.
– Угу, – кивнул Диего. – Необычный.
– И ты выходил на сцену?
– Угу-угу. В спектакле по пьесе тана Малео Дава, «Война коней и свиней». Это про гражданскую…
– Мы ставили пьесы Дава, – перебила его Интеко. – И кого же играл ты? Козлика из третьего акта?
– Нет, мне досталась чуть более ответственная роль, – усмехнулся Диего. – В ней было целых четыре слова… и десять выпадов рапиры.
– Постой… ты играл королевского пажа?!
– Второй акт, четвертая сцена, – подтвердил Раскона. – Лес, дорога, Рикардо Третий, Убийца Принцев спасается бегством из взятого Вепрями замка. Вся его стража осталась позади, пытаясь задержать погоню, рядом с королем скачет лишь мальчишка-паж… и тут, как в уличной шутке, из-за угла выходят четверо в масках.
– …и вскричав: «Мы прорвемся, мой король», юный паж бесстрашно ринулся на врагов своего господина, – продекламировала Интеко. – Плеснуть еще рома?
– Пока хватит. Захочу потом, налью сам.
– Как пожелаешь. Но учти, красавчик – потом уже может и не быть.
– Чтобы в Сан-Фокси, да не найти бутылку рома? – усомнился Диего. – Конечно, на дворе ночь, да и немного война, но…
– Я не про ром, Диего, – медленно покачала головой женщина, – совсем не про ром.
