Раскона не нашелся с ответом. Помедлив, он убрал свою ладонь со стакана – и абордаж-мастер «Мстителя» щедро плеснула своему капитану масляно-черной жидкости.
– А что было потом?
– Потом?
– Ну, когда ты сыграл.
– Потом я играл труп, – сказал маленький тан. – То есть валялся в углу сцены, изображая приманку для мух. Мухи мне верили.
– И как? – тихо спросила Интеко. – Понравилось тебе… быть трупом?
– Нет.
– А вот я, – со стороны казалось, что женщину колотит дрожь, – уже свыклась с этой ролью. Срослась.
– Тебе стоило бы закончить с ней.
– Не сейчас! – склоненная над стаканом бутылка дрогнула, кропя чернотой доску. – Не раньше, чем я увижу Зеленого Томми на костре!
– А что будет потом?
– Не знаю…
Глаза женщины казались сейчас Диего отражением стакана – темные круги, по которым медленно плыл крохотный огонек свечи.
– Веришь, красавчик, ни разу не думала об этом. Я живу мыслями лишь о мести… одержима ими… как восставший мертвец.
– Ты не очень-то похожа на зомби.
– В смысле, лучше пахну и мясо кусками не отваливается? Это все внешнее, Диего, главное же – внутри! А внутри у меня – пустота, понимаешь ты это?! – с надрывом выдохнула Интеко. – Моя душа осталась там, на гасиенде, рядом с Паоло и Мюриэль!
Ночь, вспомнил Диего, пожар, кровь на кривых мечах и отчаянные крики. Что же он оставил там?
– Твои близкие давно уж слились с Великим Огнем, – сказал он вслух. – И сейчас, глядя на тебя с небес… как думаешь, что должны чувствовать они? Радость? Навряд ли…
– Послушай, ты… – Интеко навела на маленького тана указательный палец и щелкнула языком, очень похоже изобразив взвод курка. – Маленькая заноза… в неприличном месте. Вот что ты можешь предложить мне взамен мести? А?
– Жизнь.
– Так просто? – женщина покосилась на тюфяк и кот, словно почувствовав ее взгляд, сладко потянулся и зевнул, продемонстрировав полный набор когтей и клыков. – Малыш… а ты хоть понимаешь, что я старше тебя?
– А разве, – удивленно произнес Раскона, – это имеет хоть какое-то значение?
Интеко медленно вытянула руку. Коснулась его щеки – осторожно, самыми кончиками пальцев. Повела невидимую черту от уха к уголку рта…
…и отдернула, когда ночную тишину разорвал знакомый до боли грохот.
– Какого Темного!
– На крышу, живо!
Вид из гостиницы и был той причиной, по которой Интеко выбрала ее – с крыши, как на ладони, была видна бухта, а дальше, в море…
– Рыбья требуха!
– Я отправлю его на костер!
С детства Диего ненавидел это состояние – когда остается только стоять и смотреть, скрипя зубами и стискивая кулаки. Потому что ничего другого сделать уже нельзя.
– Клянусь, я отправлю этого жирного идиота прямиком на темный лед!
Перед ними в призрачном свете красной луны и яростно-синем сиянии магического «сигнального шара» доигрывался последний акт короткой драмы.
Тан ги Арана все-таки устроил свою ночную атаку – и предсказание Диего сбылось! Ликты даже обошлись без особой помощи своих магов. Хоть и скрытые заклятьем, лодки атакующих были прекрасно видны – большие темные пятна на фоне слабо фосфоресцирующего моря.
Без моряков с «Мстителя» и солдат ги Сикейроса губернатор смог использовать лишь людей из милиции Сан-Фокси. Таковых набралось чуть больше семи сотен. Им дали пройти две трети пути до кораблей, а затем на одном из спящих ликтских фрегатов захлопали паруса и корабль сначала медленно, а потом все быстрее заскользил вперед, отрезая людям в лодках путь к спасению. Горожане прекратили грести, лодки сбились в кучу – высоко в небе слепяще полыхнул синий огонь, и по сжавшимся людям ударил полный бортовой залп двух линейных кораблей.
– Проклятые мясники!
Ни одной лодке не удалось уйти. Превратив последние две в щепки, орудия линкоров умолкли – зато подошедший фрегат развернулся, лег в дрейф и хлестнул по волнам картечью. Затем вдоль его борта начали вспыхивать огоньки – почти беззвучно, слишком велико было расстояние для звука мушкетной стрельбы.
– Хоть бы одну проклятую тучку! – Интеко с ненавистью глянула на красный полумесяц в небесах. – Хоть бы волны были на десяток дюймов повыше. Проклятье, будь волнение больше, у этих несчастных остались бы хоть какие-то шансы.
– Этот штиль – предвестник шторма! – глухо произнес Диего. – Пойдем.
– Только не вздумай лично убивать этого слизняка-губернатора, слышишь? Не подставляйся…
– Я уже почти забыл про него, – сухо сказал Раскона. – Он получит свое… но сейчас мне нужна лодка.
Той же ночью, в таверне дядюшки Хо.
– Вашу жену? – переспросил Раскона. – Но…
– Я была ныряльщицей таньша, тан капитан, – в отличие от мужа, тана Хо превосходно выговаривала все буквы иторенского алфавита. – Конечно, сейчас я уже не та, что в молодости, но залив по утрам переплываю… и прибегаю обратно прежде, чем сонный Ван Ли раздует огонь под плитой.
– Если бы я знал, кто такие «ныряльщицы таньша», – начал Диего.
– А вы спросите вашу женщину, тан капитан.
Раскона с удивлением оглянулся на своего абордаж-мастера.
– Она годится, – Интеко, криво усмехаясь, потерла левое плечо. – Она, рыбья требуха, подойдет для этого дела лучше любого «красного платка».
– Поэтому еще лаз говолю, тан капитан, – прощебетал дядюшка Хо. – Если ваша нузна наша лодка, белите ее, но толко вместе с нама.
Диего с беспомощным видом оглянулся на коменданта.
– Мне повторить, зачем она нужна?
– Повтори-повтори, – буркнул ун-майор. – Заодно и я послушаю еще раз. Может, хы-хы, со второго раза твой план покажется мне чуть менее безумным.
– Он и построен именно на безумии, – устало сказал Раскона. – Ликты уже отбили одну атаку… и устроили при этом бойню среди нападавших. Ждать, что после такого показательного расстрела найдутся еще желающие… было бы нерационально. Вдобавок, одна лодка куда менее заметна, чем три десятка, лодка же дядюшки Хо – специальная. Она, можно сказать, идеально подходит для подобной акции.
– Моя стлоил ее для ловли пуцеглазых углей, – пояснил айнец. – Оцен-оцен пугливый лыб. Днем зить глубоко в темный бездна, толко ноцью всплывай звезда смотлеть. Но вку-у-усный. Мой делай одна, две… двадцать два маленький лодка, пускай их колыто, смотлеть, какой дно луце делай. Потом болт особый класка клади, палус особый класка ласклашивай. Этот лодка маг не углядит – она без всякий колдовство ноцью не видна.
– Но ведь в нее влезет всего двадцать человек!
– Двадцать одна, есля худых блать, – быстро вставил дядюшка Хо.
