– Это оцень-оцень глязная лабота, – печально сказал дядюшка Хо. – Но вы плавы. Я пойду вниз.
– Мы все пойдем вниз.
Резать глотки – это действительно грязная работа. Особенно когда это приходится делать в тесноте нижней палубы… которая почти сразу же становится скользкой. Когда те, кого ты должен убить, улыбаются во сне… выпадают из подвесной койки, пытаясь куда-то уползти, слепо тычась то в переборку, то в сапог убийцы. Когда у кого-то из твоих товарищей дрогнет рука и жуткий хрип ударит в спину не хуже кинжала.
А когда ты, наконец, почти привыкнешь и начнешь выполнять эту работу споро и деловито – работа возьмет, да и закончится.
– Нож сломал, представляешь?
Диего Раскона не представлял. Он стоял, держать за грот-мачту, смотрел на Мануэля ги Сикейроса мутными глазами, думая лишь о том, как удержать в желудке сегодняшний обед.
– Что?
– Нож, говорю, сломал о чью-то шею, – ун-майор продемонстрировал рукоять с полудюймовым огрызком лезвия. – Думал, полосну и все, а он в позвонке завяз и – крак!
– На вот, – Диего слепо похлопал по правому бедру, нашел ножны. Шнуры были затянуты туго, пытаясь развязать их, он едва не сорвал ноготь – но смотреть вниз было еще страшнее. – Возьми мой. Гномья сталь.
– Ты что, головой о мачту приложился?! – непритворно поразился ги Сикейрос. – Здесь такие клинки на двойной вес золота идут!
– Плевать. Бери. А не то… – Раскона поднял руку, делая вид, что замахивается для броска за борт.
– Н-но, – перехватил его запястье ун-майор. – Давай уж… у меня целее будет. Знаешь, по-моему, ты хватанул дымка от монаховой травки, – добавил он, подвязывая кортик к поясу. – Сходи в каюту капитана, поищи чего-нибудь из выпивки. Говорят, хорошее пойло перебивает кумар.
– Так и сделаю, – Диего выпустил мачту и тут же, пошатнувшись, сел на палубу. – Ох-х…
– Ладно уж, сиди, – фыркнул ги Сикейрос. – Я сам схожу. Заодно суну нос в его бумаги.
Ун-майор ушел, а Диего, глубоко вздохнув, пододвинулся к мачте, ухватился и начал медленно вставать, вернее, втаскивать себя наверх…
…пока рядом с ним на палубу не спрыгнул сержант Гин.
– М`тан, плохо дело. Я, как вы приказал, влез на марс… все было тихо, пока с минуту назад ликты не начали перемигиваться промеж себя голубыми огоньками. Мы, понятно дело, не ответили – и теперь ихний флагман сигналит нам уже красным.
– А-а, зараза!
Разом позабыв о проблемах с координацией и тошнотой, Диего в несколько прыжков добрался до мостика, подхватил с палубы дальновзор, – цеплявшая за него рука ликта мертво стукнулась о палубу, – навел его на флагманский линкор… и длинно выругался.
Секундой позже до них донеслись приглушенные расстоянием, но вполне отчетливо различимые звуки горна.
Маленький тан колебался совсем недолго. Вернуться назад они уже не могли. Но с другой стороны ликтские фрегаты остались далеко впереди, у кромки мелей, ближайшим кораблем был как раз флагманский трехдечник, но и до него было добрых три мили.
А за кормой кеча ночную черноту одна за другой прорезали молнии.
– Все наверх! Живо! Сержант Гин!
– М`тан.
– Разбейте наших людей на пары – один моргвард и один солдат, – начал раздавать приказы Диего. – Ставим паруса. Кто у нас лучший рулевой?
– Все плохие, м`тан, – честно доложил сержант. – Мы ж абордажники.
– Моргвардия… мать вас так!
– Фо ефо за фень!
Ун-майор поднялся на мостик с кипой бумаг в одной руке, пузатой бутылкой в другой и пробкой от нее – в зубах.
– Нас раскрыли, – коротко сказал Раскона. – На флагмане Риго только что сыграли боевую тревогу.
– Влипли мы, да?
– Как раки в котел. Назад нам дороги нет, но… – Диего указал на очередную молнию за кормой.
– В Сулитаяче маг – предсказатель погоды показал мне модель тропического урагана.
– Модель?
– Уменьшенную копию, игрушку. И знаешь, Мануэль, на что это было похоже? Словно в ванне с пенной водой выдернули пробку. Водоворот, только облачный. Если мы зацепим хотя бы его край, нас уже не выпустит. А когда Морской Старец начинает как следует помешивать свое варево, даже стопушечник не рискнет открыть порты.
– Дед-со-дна, – ги Сикейрос наконец выплюнул пробку, – может утопить нас не хуже «бога войны». Отец-Солнце… и за это тоже непременно надо выпить!
– Оставь для меня!
Эпилог
– Ты осторожно, вдруг это пират какой. Щас-то лежит смирно, а как очнется – хвать и все!
– Спорим, не пират он.
– А вдруг? Глянь, рубашка тонкая, дорогая… и перстни золотые.
– Ну, значит, не простой матрос, а офицер, из благородных.
– Ага, ты еще скажи – капитан! На штаны глянь… все пятнах бурых. Кровища, не иначе.
– Может и капитан. Тан моряк, а, тан моряк…
Открывать глаза не хотелось. Просто лежать на песке, отдавшись во власть живительных лучей Отца-Солнце. И видеть сон – волшебный сон, о том радужно-зеленом мире, где нет королей и войн, а лишь цветы и травы…
…и где всегда можно встретить всех, кого ты потерял здесь.
– Тан моряк, просыпайтесь!
Это уже был другой голос. Придется просыпаться, с сожалением понял Диего, раз их двое. Хоть и не хочется. Лежать хорошо… и, Великий Огонь, голова словно раскалывается. Но двое – это уже численное превосходство…
…превосходство.
Воспоминания хлынули, словно вода из пробоины. Шторм. Они успели дойти, ураган подхватил их прежде, чем линкор приблизился на пушечный залп. Подхватил и закрутил в безумной пляске воды и неба, ежесекундно меняющихся местами.
Они убрали все паруса, кроме штормовых. И все равно потеряли мачту. Кажется, это был грот, вспомнил Диего. Четверых смыло за борт, и тогда он приказал убраться вниз всем, кроме рулевых, а тем – привязаться покрепче.
Тропический ураган тащил их сквозь ночь, в неизвестность, как щенок тащит игрушку – то налетая со страшным рыком, то вновь отпуская. И лишь ближе к утру этот чудовищный щенок окончательно потерял интерес к своей игрушке и, выронив ее из лап, помчался дальше.
А они увидели огни города по правому борту…
…и вражеский линкор в трех милях позади.
Как он прошел за ними сквозь шторм?! Не потерял, не отстал… на этот вопрос мог ответить разве что его капитан.
– Мануэль!
Времени было зверски мало, точнее, совсем не было – кеч беспомощно качался на волнах, а ликт уже ставил паруса и через несколько минут они окажутся под его бортовым залпом.
