– Ну, Картер, что скажете?
Старший инспектор мрачно покачал головой:
– Нет нити, которая привела бы к возможной жертве. Говоря
прямо, какие же шаги мы можем предпринять?
– Есть предположение, – проворчал Пуаро.
Все повернулись к нему.
– Мне кажется, что фамилия предполагаемой жертвы будет
начинаться с буквы В.
– Ну и что? – высказал сомнение старший инспектор.
– Алфавитный комплекс, – задумчиво произнес доктор Томпсон.
– Я говорю об этом как о возможности – не более. Это пришло
мне в голову, когда я увидел фамилию Ашер, четко написанную над дверью лавки
несчастной женщины, убитой в прошлом месяце. Когда я получил письмо, называющее
Бексхилл, мне представилось, что, возможно, как жертва, так и место выбираются
по алфавитному принципу.
– Возможно, – сказал доктор. – С другой стороны, может
статься, что фамилия Ашер была совпадением, что на этот раз жертвой, невзирая
на фамилию, снова окажется пожилая женщина, содержащая лавку. Помните, что мы
имеем дело с сумасшедшим. До сих пор он не предоставил нам ни ключа к разгадке,
ни мотивов преступления.
– Разве сумасшедший руководствуется мотивами? – скептически
спросил старший инспектор.
– Конечно. Навязчивая идея является одной из особых черт
острой мании. Человек может уверовать в свое небесное предназначение, убить
священника, или доктора, или старуху из табачной лавки – и во всех случаях за
этим кроются связные объяснения. Нам нельзя замыкаться на алфавите. Бексхилл,
идущий за Андовером, может быть просто совпадением.
– Мы, в конце концов, можем принять определенные меры
предосторожности, Картер, выявив всех на букву В, особенно владельцев небольших
лавок, и установить наблюдение за всеми продавцами табака и газет, кто работает
в одиночку. Не думаю, что мы можем сделать что-нибудь, кроме этого. Определенно
– следить, насколько возможно, за всеми незнакомцами.
Старший инспектор издал тяжелый вздох:
– И это когда закрылись школы и начались каникулы? Люди
просто заполонили то место на этой неделе.
– Мы должны сделать все, что можем, – отрезал главный
констебль.
Очередь дошла до инспектора Глена.
– Я установлю наблюдение за каждым, кто связан с делом Ашер.
Это те два свидетеля – Партридж и Ридделл – и, конечно, сам Ашер. При малейшем
сигнале о том, что они покидают Андовер, за ними будут следить.
После еще нескольких предложений и небольшого отвлеченного
разговора совещание было закончено.
– Пуаро, – сказал я, когда мы прогуливались вдоль реки, – вы
верите, что это преступление можно предотвратить?
Он повернул ко мне измученное лицо:
– Здравомыслие многолюдного города против умопомешательства
единицы? Боюсь, Гастингс, очень боюсь. Вспомните о продолжительном успехе Джека
Потрошителя.
– Ужасно, – сказал я.
– Сумасшествие, Гастингс, – ужасная вещь… Я беспокоюсь… Я
очень беспокоюсь.
Глава 9
Убийство в Бексхилле-на-море
До сих пор помню, как я проснулся утром 25 июля.
Было около половины восьмого.
Пуаро наклонился над моей кроватью и мягко тряс меня за
плечо. Один только взгляд на него вывел меня из полусонного состояния.
– Что такое? – спросил я, вскакивая на постели.
Его ответ был прост, но в эти три слова было вложено все
обилие чувств:
– Это уже произошло!
– Что?! – вскрикнул я. – Вы хотите сказать… но сегодня
только 25-е?!
– Это случилось ночью или под утро!
Я спрыгнул с кровати. Пока я быстро совершал свой туалет,
Пуаро коротко рассказал, что в Бексхилле на пляже найдено тело девушки. В ней
опознали Элизабет Барнард, официантку небольшого кафе. Она проживала с
родителями в недавно отстроенном бунгало. Медицинское заключение позволило
сделать вывод, что смерть наступила между 23.30 и часом ночи.
– Они вполне уверены, что это преступление? – спросил я,
покрываясь испариной.
– Прямо под трупом был найден железнодорожный справочник
«ABC», открытый на расписании поездов до Бексхилла.
Я вздрогнул:
– Это ужасно!
– Осторожно, Гастингс! Мне не нужна вторая трагедия в моих
апартаментах!
Я уныло вытер кровь с бритвы и подбородка.
– Каков наш план действий? – спросил я.
– Машина сейчас заедет за нами. Я принесу вам чашку кофе
сюда, и мы трогаемся без задержки.
Двадцать минут спустя мы пересекали Темзу, уезжая из Лондона
на полицейском автомобиле. С нами был инспектор Кроум, который на днях
присутствовал на совещании и официально отвечал за это дело. Он был прямой
противоположностью Джеппу. Моложе, спокойнее, солиднее. Образован и начитан.
Недавно он снискал славу раскрытием серии убийств малолетних детей, терпеливо
выследив преступника, который находился теперь в Бродмуре.
[13]
Кроум, безусловно, как нельзя лучше подходил для ведения
этого дела, но мне показалось, что он себя несколько переоценивает. В его
отношении к Пуаро проскальзывала снисходительность. Он уступал Пуаро, как
уступает молодой пожилому, в духе «школьного воспитания».
– У нас с доктором Томпсоном состоялась длинная беседа, –
сказал Кроум, – он очень интересуется «цепочками» убийств как продуктом
умственного расстройства. Конечно, не будучи специалистом, нельзя сказать,
чт́о это, с медицинской точки зрения. – Он кашлянул. – Собственно говоря,
мое последнее дело – не знаю, читали ли вы о нем, – дело о Мейбл Хоумер,
школьнице из Масуэлл-Хилл… Знаете, тот человек, Каппер, был необычаен.
Удивительно трудно было приписать ему дело – это было уже его третье, вот как!
На вид такой же нормальный, как вы или я. Но существуют разные тесты –
словесные ловушки, знаете, вполне современные. Ничего подобного в ваше время не
было. Человек сам себя выдает. Он знает это и нервничает. Начинает бросаться
туда-сюда…
– Даже в мои годы такое порой случалось, – заметил Пуаро.
Инспектор Кроум взглянул на него и произнес:
– О, неужели?
На некоторое время воцарилось молчание.
