– Да, да, это разумно, – проговорил, утвердительно кивая,
мистер Барнард.
– Вашей дочери, насколько мне известно, было двадцать три
года. Она жила здесь с вами и работала в кафе «Рыжая кошка». Не так ли?
– Да.
– Вы здесь недавно, не правда ли? Где вы жили раньше?
– Я торговал скобяными изделиями в Кеннингтоне. Два года назад
отошел от этого, всегда хотел жить у моря.
– У вас две дочери?
– Да, старшая работает в офисе в Лондоне.
– Вы забеспокоились, когда ваша дочь не пришла прошлой ночью
домой?
– Мы не знали, что она не пришла, – проговорила миссис
Барнард со слезами. – Отец и я всегда ложимся спать рано. Обычно в девять
часов. Мы не знали, что Бетти не вернулась домой, пока не пришел полицейский и
не сказал… и сказал…
Она потеряла самообладание.
– Ваша дочь обычно возвращалась домой поздно?
– Вы знаете, какие сейчас девушки, инспектор, – ответил
Барнард. – Слишком самостоятельные. В такие летние вечера они домой не
торопятся. Тем не менее Бетти обычно была дома в одиннадцать.
– Как она входила? Дверь бывала открыта?
– Мы обычно оставляли ключ под ковриком.
– Я слышал, что ваша дочь была помолвлена и собиралась
замуж?
– Сейчас все не так официально, как было в наше время, –
ответил мистер Барнард.
– Его зовут Дональд Фрэзер, и мне он очень нравился. Он мне
очень нравился, – сказала миссис Барнард. – Бедный парень, эта новость будет
ужасна для него. Интересно, он уже знает?
– Он работает у Корта и Бранскилла, не так ли?
– Да, они агенты по недвижимости.
– Он обычно встречал вашу дочь вечером после работы?
– Не каждый вечер. Раз или два в неделю.
– Не знаете ли вы, она не собиралась с ним вчера
встречаться?
– Она не говорила. Бетти никогда не говорила много о том,
что она делает, куда идет. Но она была хорошей девушкой, была… О, я не могу
поверить!..
Миссис Барнард опять разрыдалась.
– Держи себя в руках, милая. Мужайся, – успокаивал ее муж. –
Нам придется испить эту чашу до дна.
– Я уверена, что Дональд бы никогда… никогда… – рыдала
миссис Барнард.
– Ну возьми себя в руки, – повторил мистер Барнард.
– Видит бог, я хочу вам помочь, но я ничего не знаю, ничего,
что помогло бы найти подлого мерзавца, который сделал это. Бетти была такой
веселой, счастливой девушкой, у нее был порядочный парень, она гуляла с ним,
как говорили в молодости. Я не могу понять, зачем кому-то понадобилось ее
убивать… это бессмысленно.
– Вы недалеки от истины, мистер Барнард, – сказал Кроум. –
Мне хотелось бы взглянуть на комнату мисс Барнард. Там может оказаться
что-нибудь… письма или дневник.
– Пожалуйста, смотрите, – сказал мистер Барнард, поднимаясь.
Он повел нас. За ним шел Кроум, потом Пуаро, Келси, я
замыкал шествие.
Я немного отстал, чтобы завязать шнурок. В это время на
улице остановилось такси, из него выпорхнула девушка. Она заплатила водителю и
заторопилась по тропинке к дому, в руках у нее был небольшой чемодан. Когда она
вошла в дом, то увидела меня и замерла у входа.
В ее позе было что-то необычное, что заинтриговало меня.
– Кто вы? – спросила она.
Я спустился на несколько ступенек. Я был в замешательстве,
не зная, как ответить. Должен ли я назвать свое имя? Или сказать, что я пришел
сюда с полицией?
Девушка, однако, не дала мне времени для принятия решения.
– А, я догадываюсь, – сказала она.
Она сняла легкую белую шерстяную шапочку и бросила ее на
стул. Теперь я мог рассмотреть ее получше, так как она повернулась к свету.
С первого взгляда она напомнила мне голландских кукол, с
которыми играли в детстве мои сестры.
У нее были темные, коротко подстриженные волосы, широкие
скулы, и вся ее фигура была по-современному угловатой, но это не делало ее
непривлекательной. Она не была красавицей, скорее самой обыкновенной, но от нее
исходил какой-то импульс, сила, она не могла не обратить на себя внимание.
– Вы мисс Барнард? – спросил я.
– Я – Меган Барнард. А вы, наверное, из полиции?
– Ну, не совсем… – пробормотал я.
Она прервала меня:
– Я думаю, что мне нечего вам сказать. Моя сестра была
привлекательная и веселая, и у нее не было молодых людей. Доброе утро.
Она усмехнулась и вызывающе посмотрела на меня.
– Это правильная фраза, я надеюсь? – спросила она.
– Я не репортер, если вы меня за него приняли.
– Ну а кто же вы? – Она оглянулась. – Где мама и папа?
– Ваш отец показывает полицейским спальню вашей сестры. Ваша
мать в доме. Она очень расстроена.
Казалось, девушка приняла какое-то решение.
– Входите, – сказала она, толкнула дверь и прошла. Я
последовал за ней и оказался в маленькой опрятной кухне.
Я собрался закрыть за собой дверь, но почувствовал
неожиданное сопротивление. В следующее мгновение Пуаро тихо проскользнул в
комнату.
– Мадемуазель Барнард? – спросил он с быстрым поклоном.
– Это мсье Эркюль Пуаро, – сказал я.
Меган Барнард бросила на него резкий оценивающий взгляд.
– Я слышала о вас, – сказала она. – Вы – модная частная
ищейка, не так ли?
– Не слишком приятное, но подходящее название, – ответил
Пуаро.
Девушка присела на краешек кухонного стола. Она порылась в
своей сумочке, достала сигарету, закурила и произнесла между двумя затяжками:
– Что-то я не вижу, что забыл мсье Пуаро в нашем скромном
преступлении.
– Мадемуазель, – ответил Пуаро, – то, что вы не видите, и
то, что я не вижу, возможно, вскоре появится. Но не это важно. Важно то, что
нелегко будет найти.
– Что же это?
– Смерть, мадемуазель, к сожалению, порождает предубеждение.
Предубеждение к покойному. Я слышал, что вы только что сказали моему другу
Гастингсу – «привлекательная и веселая, и у нее не было молодых людей». Вы
сказали так в насмешку над газетами. И это естественно так говорить, когда
умирает молодая девушка. Она была прекрасна. Она была счастлива. Она была
доброжелательна. Она была беззаботна. У нее не было сомнительных знакомых. О
мертвых плохо не говорят. Знаете, что я сейчас хочу? Найти кого-нибудь, кто
знает Элизабет Барнард и кто не знает, что она мертва! И тогда, возможно, я услышал
бы что-то похожее на правду.
