– Если вспомнить поговорку «меньше слов, больше дела», то мы
сейчас собираемся делать как раз обратное, – заметил Франклин Кларк.
– Что вы скажете, мистер Фрэзер?
– Я, пожалуй, сомневаюсь в практическом применении того, о
чем вы говорите, мсье Пуаро.
– Что вы думаете, Тора? – спросил Кларк.
– Я думаю, что принцип пересказа разумен.
– Предположим, – предложил Пуаро, – что вы все постараетесь
вспомнить все, что относится ко времени, предшествующему убийству. Пожалуй,
начнем с вас, мистер Кларк.
– Помнится, утром того дня, когда убили Кара, я ушел в
плавание. Поймал восемь скумбрий, прямо там, в бухте. Пообедал дома. Я помню,
ел жаркое по-ирландски. Поспал в гамаке. Выпил чаю. Написал несколько писем,
просмотрел почту, затем поехал в Пейнтон отправить письма. Потом поужинал и – я
не стыжусь этого – перечитал книгу Э. Несбита, которую я люблю с детства. Потом
зазвонил телефон…
– Достаточно. Теперь подумайте, мистер Кларк, не встретили
ли вы кого-нибудь, когда утром спускались к морю?
– Я много кого видел.
– Можете что-нибудь вспомнить об этих людях?
– Нет, ничего ужасного.
– Вы уверены?
– Ну… давайте посмотрим… Я помню примечательно толстую
женщину, она была в коротком шелковом платье, я еще удивился почему… двое
ребятишек с ней… два молодых человека с фокстерьером на берегу моря бросали
камни… а, да, девушка со светлыми волосами, которая купалась и визжала…
Интересно, как много вещей вспоминается, как фотографию проявляешь.
– У вас хорошая память. Теперь дальше, что было потом, в
саду и по дороге на почту…
– Садовник поливал сад… По дороге на почту? Неподалеку
остановился велосипедист… Бестолковая женщина, шатающаяся и вопящая на своего
приятеля. Я боюсь, что это все…
Пуаро повернулся к Торе Грей.
– Мисс Грей?
Тора ответила своим четким, уверенным голосом:
– В то утро я разбирала корреспонденцию с сэром Кармайклом,
искала экономку. Я написала письмо и во второй половине дня занималась
рукоделием, кажется. Трудно вспомнить. Это был совершенно обычный день. Я рано
легла спать.
К моему удивлению, Пуаро не стал ее больше расспрашивать. Он
сказал:
– Мисс Барнард, можете вы вспомнить, когда в последний раз
видели свою сестру?
– Это было где-то за две недели до ее смерти. Я приезжала на
выходные. Была прекрасная погода. Мы отправились в Гастингс в плавательный
бассейн.
– О чем вы в основном говорили?
– Я делилась с ней воспоминаниями, – ответила Меган.
– А что еще? О чем она говорила?
Девушка нахмурилась, пытаясь вспомнить.
– Она говорила о том, что у нее нет денег, так как она
только что купила шляпку и пару летних перчаток. И немного о Доне… Потом она
говорила, что не любит Милли Хигли – это девушка из кафе, – и мы смеялись над
Мэрион – женщиной, которая содержит это кафе… Я больше ничего не помню…
– Она не упоминала какого-нибудь мужчину – простите меня,
мистер Фрэзер, – которого могла встретить?
– По-моему, нет, – сухо ответила Меган.
Пуаро повернулся к молодому рыжеволосому мужчине с
квадратной челюстью.
– Мистер Фрэзер, я хочу, чтобы вы перенеслись в прошлое. Вы
сказали, что пришли в кафе в тот роковой вечер. Прежде всего вы собирались
дождаться, когда выйдет Бетти Барнард. Не могли бы вы вспомнить кого-нибудь,
кого вы заметили, пока ждали там?
– Там было множество людей. Я не могу вспомнить каждого.
– Простите, но, может, вы попытаетесь? Как бы ни были вы
поглощены своими мыслями, возможно, вы механически заметили что-нибудь
неосознанно, но с точностью…
Молодой человек упрямо повторил:
– Я никого не запомнил.
Пуаро кивнул и повернулся к Мэри Дроуэр:
– Я полагаю, вы получали письма от вашей тетушки?
– О да, сэр.
– Когда было последнее?
Мэри задумалась на минуту.
– За два дня до убийства, сэр.
– Что в нем было написано?
– Она писала, что старый черт крутится около и что она
отшила его, простите за выражение. Она писала, что ждет меня в среду. Это мой
выходной, сэр, и она сказала, что мы пойдем в кино. Это был мой день рождения,
сэр.
Что-то, возможно мысль о маленьком веселье, внезапно вызвало
у девушки слезы. Она сдерживала рыдания. Потом начала оправдываться:
– Вы должны простить меня, сэр. Я не хочу быть глупой.
Слезами горю не поможешь. Это была ее мысль… и моя… – загадывать вперед наши
развлечения. Это меня как-то расстроило, сэр.
– Я понимаю ваши чувства, – сказал Франклин Кларк, – всегда
какие-нибудь мелочи наводят на них, особенно такие, как развлечения или
подарки, что-то веселое и естественное. Я помню, как увидел однажды женщину,
сбитую автомобилем. Она только что купила что-то из обуви. Я видел ее лежащей и
разорванную коробку, из которой торчали маленькие нелепые туфли на высоком
каблуке. Все перевернулось во мне – они выглядели так душераздирающе.
Меган произнесла с неожиданной теплотой:
– Правда, ужасная правда. То же самое случилось, когда
Бетти… умерла. Мама купила ей чулки в подарок… купила в тот самый день, когда
это случилось. Бедная мама, она была совсем разбита. Я видела, как она рыдала
над ними. Она причитала: «Я купила их для Бетти… Я купила их для Бетти… а она
их так и не увидела».
Голос девушки дрогнул. Она подалась вперед к Франклину
Кларку. Между ними внезапно возникло чувство взаимного понимания, основанное на
общем.
– Я знаю, – сказал он, – я точно знаю. Это те самые вещи, о
которых невыносимо вспоминать.
Дональд Фрэзер заерзал.
Тора Грей перевела разговор на другую тему.
– А мы собираемся составить план на будущее? – спросила она.
– Конечно, – сказал Франклин Кларк уже в своей обычной
деловой манере. – Я полагаю, что когда наступит момент, то есть когда придет
четвертое письмо, мы должны соединить усилия. А до этого, наверное, каждый из
нас может попытать удачу поодиночке. Я не знаю, есть ли, по мнению мсье Пуаро,
какие-нибудь отправные точки для нового расследования?
