Необычность была на самом деле еще большей. Из всех нас
только Тора Грей могла бы определенно узнать того человека.
Из-за напряжения от ее безмятежности не осталось и следа. Ее
спокойное, убедительное поведение куда-то исчезло. Она сидела, ломая руки,
почти плача, бессвязно обращаясь к Пуаро:
– Да я ни разу не взглянула на него. Почему? Как же я
сглупила. Вы от меня зависите, все вы… я и подведу вас. Потому что, даже если
бы я увидела его снова, то не смогла бы узнать его. У меня плохая память на
лица.
Пуаро ничего, кроме обходительности, не выказывал. Меня это
поразило, но он не менее меня сочувствовал страдающей красоте. Даже нежно
похлопал ее по плечу.
– Итак, крошка, без истерик. Нам сейчас не до этого. Если
вам суждено увидеть этого человека, то вы его узнаете.
– Вы уверены? Но почему?
– О, полно всяких причин… скажем, потому, что красное
сменяет черное.
– Что вы имеете в виду, Пуаро? – спросил я.
– Я говорю на языке игорного стола. При игре в рулетку долго
может выпадать черное, но в конце концов должно появиться красное. Это закон
вероятности.
– Вы подразумеваете, что придет удача?
– Совершенно верно, Гастингс. И именно здесь игроку (и
убийце, ибо он, в конце концов, всего лишь высший представитель игрока,
поскольку он рискует не деньгами, а жизнью) недостает часто здравого
предчувствия. Из-за того, что он выиграл, ему кажется, что он будет продолжать
выигрывать! Он не уйдет от стола с полным карманом в нужное время. Так и
убийца, которому сопутствует удача, не в состоянии постичь возможность неудачи!
Все заслуги в удачном проведении дел он относит на свой счет, но уверяю вас,
друзья мои, как бы тщательно ни планировалось преступление, оно не достигнет
успеха без везения!
– Не зашло ли это слишком далеко? – возразил Франклин Кларк.
Пуаро возбужденно всплеснул руками:
– Нет, нет. Шансы равны, если хотите, но должны перетянуть в
нашу сторону. Судите сами! Могло случиться так, что кто-то вошел в лавку миссис
Ашер как раз тогда, когда убийца выходил. Тот человек мог бы заглянуть за
прилавок, увидеть мертвую женщину и либо сразу же задержать убийцу, либо дать
точное описание полиции, после чего убийцу тотчас же арестовали бы.
– Да, разумеется, это возможно, – признал Кларк, – из этого
следует, что убийца должен рисковать.
– Именно так. И, подобно многим игрокам, убийца зачастую не
знает, когда остановиться. С каждым новым преступлением он укрепляется во
мнении о своих способностях. Чувство меры изменяет ему. Он не говорит: «Я был
умен и удачлив!» Нет, он говорит только: «Я был умен!» И его мнение о своей
одаренности растет, но затем, друзья мои, шарик описывает круг и масть
заканчивается: он останавливается на новом номере, и крупье объявляет:
«красное».
– Вы считаете, что так произойдет в этом деле? – спросила
Меган, сдвигая брови и хмурясь.
– Это рано или поздно должно произойти! До сих пор удача
была на стороне преступника, – рано или поздно она должна повернуться к нам. Я
уверен, что уже повернулась! Ниточка, связанная с чулками, – это только начало.
Теперь все вместо того, чтобы помогать ему, будет против него! И он начнет
совершать ошибки…
– Должен сказать, что вы ободряете нас, – проговорил
Франклин Кларк, – нам всем нужна поддержка. С самого утра у меня было
парализующее чувство беспомощности.
– Мне представляется весьма проблематичным, что мы можем
достигнуть каких-нибудь практических результатов, – сказал Дональд Фрэзер.
Меган выпалила:
– Не будь капитулянтом, Дон.
Мэри Дроуэр, слегка покраснев, произнесла:
– Я хочу сказать, что никогда не знаешь, что тебя ждет… Этот
злодей здесь, и мы тоже… В конце концов, иногда сталкиваешься с людьми самым
неожиданным образом.
Я раздраженно сказал:
– Если бы только мы могли сделать что-то большее.
– Вы должны помнить, Гастингс, что полиция делает все
возможное. Задействованы специальные констебли. У нашего инспектора Кроума,
может, и несносный характер, но он способный офицер. И полковник Андерсон,
главный констебль, – человек дела. Они приняли все меры по наблюдению и
патрулированию города и ипподрома. Везде будут люди в штатском. Плюс кампания в
прессе. Общественность полностью предупреждена.
Дональд Фрэзер покачал головой.
– Он ни за что не осмелится, я думаю, – сказал он с большей
надеждой, – надо быть просто сумасшедшим!
– К сожалению, – сухо возразил Кларк, – он сумасшедший! Как
вы думаете, мсье Пуаро? Он бросил это дело или попытается его провернуть?
– По-моему, степень одержимости такова, что он должен
попытаться выполнить свое обещание! Отказ означал бы признание поражения, а
такого ему больное самолюбие никогда не позволит. Это, могу сообщить, и мнение
доктора Томпсона. Наша надежда на то, что он может быть пойман при попытке.
Дональд снова покачал головой:
– Он будет очень хитер.
Пуаро взглянул на часы. Мы поняли намек. По договоренности
нам следовало заниматься своим делом, патрулируя утром как можно большее
количество улиц, а потом занять самые разные места на ипподроме.
Я говорю «мы». Разумеется, от моего участия в патрулировании
было мало пользы, поскольку я никогда в глаза не видел ABC. Тем не менее,
поскольку в замысел входило разделиться так, чтобы охватить территорию как
можно шире, я предложил свои услуги в качестве эскорта одной из дам. Пуаро
согласился, – боюсь, что он подмигнул при этом.
Девушки ушли надевать шляпки. Дональд Фрэзер стоял у окна и
смотрел на улицу, по-видимому погруженный в раздумья.
Франклин Кларк взглянул на него и, несколько понизив голос,
обратился к Пуаро:
– Послушайте, мсье, я знаю, вы ездили в Черстон и видели
жену моего брата. Сказала ли она… намекнула… то есть… она вообще
предположила?..
Он остановился в замешательстве.
Пуаро ответил. Лицо его выражало саму невинность, что
возбудило во мне подозрение.
– То есть? Сказала ли жена вашего брата, намекнула или
предположила – что?
Франклин Кларк покраснел.
– Возможно, вы считаете, что сейчас не время вмешиваться с
личными делами…
– Отнюдь нет!
– Но мне кажется, что надо поставить вопрос прямо. – Кларк с
трудом выдавил: – Жена моего брата очень милая женщина… Я всегда ее очень
любил… но, конечно, она какое-то время была больна… и при этой болезни… ей
давали наркотические средства и все такое… имеет тенденцию… в общем, воображать
всякое в людях!
