– Сейчас ты, по-моему, застрял в своих кишках, – отреагировал Грин.
Флойд Бенсон вернулся в гостиную. Он нес огромный цинковый таз.
– Отойдите в сторонку, господин Грин.
– Господин, господин, – пробурчал Джим. – Какие вы тут все вежливые! Прекрати эту ерунду!
Прежде чем до Джима дошло, что в гостиной мог делать таз, Бенсон уже отвел его назад для придания движениям большей силы.
Мощная струя воды окатила Джимми.
За какую-то долю секунды он был уже весь мокрый, с головы и лица капало, одежда насквозь пропиталась водой, так же как и диван и весь угол, где он сидел.
Промокший и ошарашенный, он не двигался с места, постоянно моргал, а когда медленно поднес руку ко рту, заметил, что сигарета между его пальцами погасла и развалилась.
– Я не хочу, чтобы здесь курили, – сказал Бенсон сдержанным тоном.
Очевидно, ему было все равно, что часть гостиной покрыта водой. Он поставил таз на пол, облокотился на камин и, расслабившись, сделал глоток пива.
– Извини, – тихо сказал Джим.
– Пойдемте в сад, – предложил Бенсон, – на дворе прекрасный вечер. Надень что-нибудь сухое, Джим.
– Да, с удовольствием, можно?
– Я помогу тебе, – сказал Грин.
Опираясь на руку, Джимми поднялся с дивана. Грин проводил его в комнату в задней части дома, около кухни.
Отрывистыми усталыми движениями, будто каждое прикосновение к коже причиняло ему боль, Джимми медленно разделся. Красивое тело для мужчины его лет, тренированное и мускулистое, лишь седые лобковые волосы выдавали истинный возраст. Почему он их не красил?
– Ты отдаешь всего себя, вживаясь в роль, но потом, когда все позади, ты снова возвращаешься в этот мир с голой задницей. Без текста, без сюжета, без морали рассказа.
Джим не реагировал. Он сосредоточился на выборе сухой одежды из своего чемодана. Еще не так давно его шкафы ломились от костюмов и рубашек, нижнего белья и носков, десятков пар обуви. В чемодане все было аккуратно сложено, с любовью и заботой.
– Джим, когда ты начал серьезно пить? Что послужило поводом? – спросил Грин.
– Я уже в порядке. Сейчас спущусь вниз, – ответил Джим.
– После смерти сына? – не отставал Грин.
Кейдж сглотнул и ничего не ответил, сконцентрировавшись на процессе надевания брюк.
– Что случилось тогда с твоим сыном, Джим?
Кейдж застегнул ширинку, вынул идеально выглаженную рубашку и спрятал что-то под свитер, избегая взглядов Грина. Но Грин успел заметить, что эта была пластиковая коробка от видеокассеты.
– Тогда, в гостинице, ты спас меня от белой горячки, теперь моя очередь.
– Спасибо. Не стоит. Я сам справлюсь.
Он расстегнул рубашку, повернувшись волосатой грудью к Грину, и осторожно надел ее, боясь посадить где-нибудь пятно.
* * *
Флойд Бенсон сидел на стуле в саду, возле потемневшего бассейна с водорослями и тиной.
– Что вы планируете завтра предпринять? – спросил он Грина.
– Пойду один, – ответил Грин. – Паула утверждает, что полицейские так не поступают, но на Джимми рассчитывать сейчас не приходится. Он психически неуравновешен. Тогда, в истории с «кадиллаком» я тоже должен был это понять – ему требовалась профессиональная помощь, курс психотерапии с хорошим специалистом.
– А если они применят насилие?
– Возьму с собой пистолет Джима. У него есть пушка. Никогда не скажешь, что подделка.
– А каков глобальный план, господин Грин?
– Нужно, чтобы они покинули дом. Для этого мне понадобится не более двух минут. Вы останетесь у приемника. Мы должны поддерживать связь, поэтому мне, возможно, придется арендовать мобильный телефон. Сейчас нам надо обсудить, как вызволить этих типов на улицу.
– Пригласите прийти их в полицейское управление, – сказал Бенсон. – Вы позвоните в дом Родни, например, часов в девять и сообщите, что всех троих ожидают в главном управлении к одиннадцати часам. Я послушаю, как они на это прореагируют. У них не будет выбора, они подчинятся, поверьте мне. Прежде чем они поймут, что их обманули, пройдет примерно час, может быть, больше. Как только я услышу, что они покинули дом, вы войдете внутрь. И очистите сейф. После чего мы направимся на какой-нибудь остров в Тихом океане.
В саду появился Джимми Кейдж. На кухне и в гостиной горел свет, и он остановился, чтобы вытащить сигарету из пачки.
– Здесь можно, Флойд? – спросил он.
– Здесь можно.
– Прекрасно. Спасибо, Флойд.
Никакой иронии или безрассудства. Тихо и скромно.
Из зажигалки взметнулось пламя, он поднес ее к сигарете и выдохнул дым.
– У моего сына не складывалась жизнь, – сказал он. – Он не мог выйти из-под моего влияния. Был моей тенью. Он управлял небольшим архитектурным бюро, но дела шли неважно. Жестокий мир. И сложный одновременно. Он ничего не зарабатывал. Я ему помогал. Оплачивал его квартиру. Когда он переживал тяжелые времена, я подписывал ему чек. Он хотел сохранить независимость. Не желал работать на кого-то в крупном бюро. Я уважал его выбор. Он хотел жить по-своему, не идя на компромиссы и не делая уступок. У него была целая философия по поводу окружающей среды и экологически чистого строительства. Но его дела так и не пошли в гору. На рынке архитектуры так же сложно вырваться вперед, как и в мире кино. – Он ступил на траву, преодолевая невидимые барьеры, каменные глыбы из света. – В один прекрасный день я отказал ему в деньгах. Не потому, что я сидел на мели, и не потому, что я его больше не любил. Как отец ты имеешь на это право. Ты говоришь: для твоей же пользы, сынок, такой образ жизни заведет тебя в тупик, нужно остановиться, заняться чем-то другим, пойти работать в большую контору, чтобы набраться опыта, который может пригодиться в дальнейшем. Хватит, я больше не стану тебе помогать. Он разозлился. Счел меня предателем. Я сказал тогда: Яп – я назвал его в честь отца, голландским именем, – Яп, поставь точку в своем бизнесе, сделай выбор в пользу денег. Но он не хотел. Он не желал отказываться от мечты.
На секунду он замолчал, но было слышно, как он где-то внутри слушал голос своего сына.
– Он был отличным чертежником. Ему ничего не стоило подделать мою подпись, и он знал, где хранились мои чековые книжки. Когда он вышел, я обнаружил пропажу нескольких чеков. Но я не стал ничего предпринимать. Я подумал: чертов воришка, когда-нибудь это обернется против тебя. Он направился в Банк Америки, на углу Четвертой улицы и Санта-Моники здесь в деревне. И нашел там свою смерть. Шайка бандитов пыталась ограбить банк. Яп хотел обналичить подделанный чек, но должен был поднять руки. Он был в бешенстве. Начал кричать и ругаться. Это все записано на видеопленку. Я ее видел. Первоклассный материал. Мой сын лежит посреди пустого зала перед окошком номер восемь. Вы должны знать…
