Он на секунду замолчал, выжидая, какой эффект произведет его монолог. Джим по-прежнему был великим актером. Грину хотелось поаплодировать. Джим заслужил цветы.
– Меня, в отличие от Хэнка, голыми руками не возьмешь, – сказал Джим, рассуждая теперь сдержанно, трезво и дружелюбно. – Поэтому давайте поторопимся. Я не стану церемониться. Хорошо, Хэнк?
Флойд Бенсон пожал плечами и сделал рукой разрешающий жест – Джим мог идти дальше. Грин заметил облегчение в его взгляде – он больше не сомневался в игре Джима. Джим сам отвлек внимание мошенников от своего отклеившегося уса.
Джим продолжал:
– Запомните, у меня фотографическая память. Я легко воспроизвожу все увиденное и услышанное. Чтобы немного вам помочь, я вернусь к моменту нашего прихода. Мы позвонили в дверь, и ты, Родни, нам открыл. Хэнк сказал, что у нас есть вопросы по поводу Тино Родригеса. И ты тогда изумленно спросил: «Кого?» Хэнк повторил: «Тино Родригеса. В последний раз его видели живым в этом доме. Он кому-то звонил, и по номеру телефона мы вышли на этот адрес». Дословно. И ты ответил: «Ах да, Тино, он тоже работает в казино?» Потом Томми спросил, можем ли мы войти. Послушай, Родни, Тино недавно гостил у тебя, ты с ним ужинал, он ходил здесь в туалет, ты с ним вместе работал, и после этого ты спрашиваешь нас: «Он что, тоже работает в казино?» Ты таким образом сам наводишь на себя подозрение. Теперь мы просто не можем не пригласить вас в наше бюро на приватную беседу. Об этом я думал, когда стоял в твоем туалете. Если меня спросят, знаю ли я Томми Бергмана (он указал широким жестом на Грина, драматически заполняя пространство), то я отвечу: «Конечно, а что?» Родни, это ведь нормальная человеческая реакция! Никакого трепа или уловок по этому поводу! Иначе неприятностей не оберешься! А зачем они нужны? Том, расскажи им о цели нашего визита.
Джим отошел в сторону, целиком вжившись в роль, коп, повидавший многое, и Грин занял его место, как будто они заранее договорились, что именно там будут держать речь. Сценический трюк.
– Мы отыскали свидетеля убийства, – начал Грин спокойным тоном. Он подождал несколько секунд и посмотрел каждому мошеннику прямо в глаза. Они уставились на него так, будто ждали вынесения приговора. Джим встал наискосок позади Грина, держась за рукоятку своего пистолета, придавая таким образом больше веса словам Грина и предупреждая о том, что не стоит делать глупых вещей. – Прохожий. Выгуливал свою собаку. Он видел чернокожего мужчину примерно в то же самое время, когда, по нашему подозрению, убили Родригеса. Возможно, это тот же человек, которого вы видели в баре «Мармонт». Однако у нас есть небольшая проблема: свидетель не уверен. Он указал на несколько фотографий, но не может с точностью опознать кого-то из четырех. Когда мы направлялись сюда, мы не знали, кого мы здесь застанем. Поэтому мы взяли с собой небольшое подкрепление. Мы хотим попросить вас прийти в управление и посмотреть на подозреваемых. Возможно, вы его опознаете, и мы на этом закончим. Хорошо?
– Когда? – спросил Стив.
– Через час. В половине четвертого. В даунтауне.
– Они будут выстроены в ряд? – спросил Мускул.
– Да.
– Без проблем, – ответил Стив. – Но только без шуток. Если я почувствую, что вы ведете с нами двойную игру, я ничего не скажу, пока не поговорю непосредственно со своим адвокатом, понятно?
– Стив, ты можешь нам помочь, – сказал Грин дружелюбно, как будто Стив находился в более выгодном положении, чем полиция. – Но признай, что Родни весьма странно прореагировал на наш приход. Если бы он сразу же сказал, что Тино его хороший приятель, нас бы уже давно здесь не было.
– Я пребывал в замешательстве, – оправдывался Родни.
– Слабый аргумент, – ответил Флойд Бенсон.
– Сожалею.
– Чепуха, – продолжал давить Бенсон.
– Мы будем там в половине четвертого.
– Пятьсот восемнадцатый кабинет, – сказал Грин. – И я хочу получить номер телефона, по которому можно связаться с Паулой Картер.
– Я запишу, – сказал Родни, взяв карандаш и бумагу.
– Прекрасно, господа, спасибо за гостеприимство, – сказал Джим.
– Вы оказали нам честь своим визитом, – ответил Стив.
– Несомненно, – сказал Мускул.
– Пошли, Хэнк? – спросил Грин.
Трое актеров первыми вышли в коридор, уязвимые, без прикрытия, преследуемые тремя ворами.
– Ах да, ключ, – сказал Джимми Кейдж.
– Какой ключ? – спросил Стив.
– Мы нашли в его доме конверт службы срочной доставки. Пустой. Он послал его отсюда в Вегас. В день, когда был убит. На имя Паулы Картер. Служащий почты помнит, что Тино посылал ключ. Вы знаете, что означает этот ключ?
– Понятия не имею, – удивленно отреагировал Стив. – Ключ по почте? Он ничего об этом не говорил.
– А ты? Помнишь, чтобы Тино об этом упоминал? – спросил Джим Мускула.
– Нет.
– Родни? – спросил Джим.
– Не знаю, – сказал Родни, которому было сложнее скрывать тот факт, что он видел конверт Тино. Он небрежно передал Грину листочек с номером телефона.
– Полчетвертого, пятьсот восемнадцатый, – повторил Грин. – Мы полагаем, что у этой Паулы Картер больше информации. Если она позвонит и вы узнаете, где она находится, сообщите нам немедленно, идет?
– Хорошо, – пообещал Стив.
Они вышли на улицу, освещенную солнцем.
– Готов поклясться, что у тебя были усы, – прокричал Мускул Джиму вслед.
– Это он у нас усач, – указал Джим на Бенсона, – мне такие вещи ни к чему.
– Наш приятель покараулит вас немного, – сказал Бенсон, показывая на патрульную машину, где сидел Чарли, – чтобы вы не забыли про наш уговор, понятно?
– На здоровье, – ответил Стив.
– До скорого, – сказал Джим.
– Всего, – пробурчал Родни и закрыл дверь.
Актеры зашагали по тропинке на улицу.
– Ничего не говорите, – сказал Грин, стараясь сдержать накатывающуюся волну эйфории, – сначала в машину.
Они вышли на тротуар, а затем ступили на горячий асфальт. Из патрульной машины показалсяЧарли.
– Как все прошло? – спросил он, сияя.
– Хорошо, – сказал Джим. – Но самое трудное только начинается. Теперь все зависит от тебя. Садись в машину и следуй за ними в даунтаун.
– Понял, – сказал Чарли.
– Вопросы есть?
– Нет, – ответил Чарли.
– Желаю успеха, – сказал Бенсон, подавая Чарли руку.
Осознавая серьезность подобного знака, Чарли ответил на приветствие Бенсона так, словно ему предложили килограмм золота, – его считали своим.
