Но миссис Лайднер покачала головой.
— Это она так думает. Да, для всех он погиб на войне. Но на
самом деле все было совсем не так. Надо сказать, в то время я была юной
идеалисткой, настроенной весьма патриотически. Через несколько месяцев после
свадьбы я узнала, совершенно случайно, что мой муж — германский шпион. Мне
стало известно, что сведения, которые он передал, привели к гибели
американского транспорта и смерти нескольких сот человек. Не знаю, как
поступили бы на моем месте другие. Расскажу, что сделала я. Мой отец служил
тогда в военном департаменте, я пошла к нему и открыла всю правду. Да, Фредерик
был убит во время войны, но — в Америке. Его расстреляли как германского
шпиона.
— Боже мой! — невольно вырвалось у меня. — Это ужасно!
— Да, — сказала она. — Ужасно. Он был такой ласковый..,
такой.., добрый. И все время… Но я никогда не сомневалась, что поступила
правильно. Возможно, напрасно…
— Трудно сказать. Я, например, не знаю, как бы поступила я.
— То, что я вам рассказала, не знает никто. Считается, что
мой муж ушел на войну и его там убили. Все были так добры ко мне, так
предупредительны, ведь они думали, что я — вдова офицера, погибшего на войне.
Ее голос звучал так горестно, и я сочувственно кивала ей.
— Многие предлагали мне руку и сердце, но я неизменно
отвечала отказом. Слишком велико было потрясение. Мне казалось, что я уже
никому не смогу верить.
— Еще бы, можно себе представить.
— Но случилось так, что я влюбилась в одного молодого
человека. Я не знала, как мне быть. И тут произошло невероятное! Мне пришло
письмо — от Фредерика! Он писал, что, если я выйду замуж, он убьет меня!
— От Фредерика? Но он же умер!
— Да, конечно. Вначале я подумала, что или я схожу с ума,
или все это мне снится. Я пошла к отцу, и он рассказал мне всю правду.
Оказалось, Фредерика не расстреляли — он бежал из-под стражи. Но это его не
спасло. Вскоре он погиб в железнодорожной катастрофе. Его тело было найдено
среди прочих на месте аварии. Отец скрывал от меня побег Фредерика. Когда же он
погиб, отец счел за лучшее вообще ничего мне не говорить.
Однако письмо, которое я получила, меняло дело. Стало быть,
мой муж жив?
Отец со всей возможной тщательностью постарался расследовать
обстоятельства гибели Фредерика. Использовав все способы, не противоречащие
принципам гуманности, он убедился, что похороненное тело действительно
принадлежит моему бывшему мужу. Правда, абсолютной уверенности быть не могло,
ибо труп был обезображен. Однако, как не раз повторял отец, у него есть все
основания считать, что Фредерик погиб, а письмо — это чья-то злая и жестокая
мистификация.
Но этим дело не кончилось. Стоило мне выказать расположение
кому-нибудь из моих поклонников, как я тут же получала угрожающее письмо.
— А почерк его? Вашего мужа?
Она пожала плечами.
— Трудно сказать. У меня ведь не было его писем. Я могла
судить только по памяти.
— А не было ли в письмах каких-нибудь мелочей — намеков,
любимых словечек, которые убедили бы вас, что это действительно ваш муж?
— В том-то и дело, что нет. Если б там были, например,
ласковые имена, известные только нам двоим, конечно, я бы не сомневалась.
— Да, — в раздумье сказала я. — Странно. Похоже все-таки,
что это не ваш муж. Но кто же еще мог быть?
— Вообще говоря, есть один человек… У Фредерика есть младший
брат. Когда мы поженились, ему было лет десять — двенадцать. Он боготворил
Фредерика, который отвечал ему нежной привязанностью. Как сложилась судьба
мальчика — его зовут Уильям, — не знаю. Возможно, что, будучи столь фанатично
привязан к брату, он видел во мне виновницу его гибели. Он всегда ревновал
Фредерика ко мне, а когда вырос, вполне мог бы избрать такой способ отомстить
мне.
— Возможно, — сказала я. — Удивительно, как живо помнят люди
потрясения, испытанные в детстве.
— Да. Может статься, этот мальчик решил жизнь положить,
чтобы только отомстить мне.
— Расскажите, что же было потом?
— Пожалуй, больше и рассказывать нечего. Три года назад я
встретила Эрика. Замуж выходить я не собиралась, но он был очень настойчив, и
мне пришлось согласиться. Все время до самой свадьбы я ждала рокового письма,
но оно так и не пришло. И я подумала, что мой мучитель или умер, или ему самому
надоели эти жестокие шутки. А через два дня после свадьбы я получила это.
Она придвинула к себе плоский кожаный чемоданчик, лежавший
на столе, отперла его, вынула оттуда письмо и протянула мне.
Чернила слегка выцвели. Написано оно было наклонным
почерком, похоже, женской рукой.
“Ты ослушалась меня. Теперь ты обречена. Тебе надлежало
хранить верность Фредерику Боснеру! Теперь ты умрешь!”
— Разумеется, я испугалась, но не так сильно, как в первый
раз. С Эриком я чувствовала себя в безопасности. Месяц спустя я получила еще
одно письмо.
“Я не забыл. Я готовлюсь действовать. Ты должна умереть.
Зачем ты ослушалась меня?”
— Ваш муж знает о письмах?
— Знает. И знает, что мне угрожают. Когда пришло второе
письмо, я показала ему оба. Он склонен считать их мистификацией. Кроме того, он
допускает, что кто-то может шантажировать меня, внушая мне мысль, что первый
мой муж жив.
Она помолчала, потом снова принялась говорить:
— Через несколько дней после второго письма мы чудом
избежали смерти. Кто-то вошел в квартиру, когда мы уже спали, и открыл газовые
краны. К счастью, я вовремя проснулась и почувствовала запах газа. Тут уж я не
на шутку испугалась. Я сказала Эрику, что уже не один год получаю эти письма и
что этот сумасшедший, кем бы он ни был, действительно намерен убить меня. Тогда
я впервые за все эти годы подумала, уж не Фредерик ли это в самом деле. Ведь я
всегда чувствовала, что, несмотря на свою мягкость, он может быть чудовищно
безжалостен. Эрик, надо сказать, не был так сильно встревожен, как я. Он хотел
обратиться в полицию. Разумеется, я и слышать об этом не желала. В конце
концов, мы решили, что я поеду с ним сюда. И вообще, разумнее будет мне не
возвращаться летом в Америку, а поехать в Лондон или Париж.
И вот мы здесь. Поначалу все шло очень хорошо. И я уже
поверила, что страхи мои кончились. Ведь как бы то ни было, теперь между мной и
таинственным незнакомцем — целых полсвета.
И вдруг немногим более трех недель назад я получаю письмо с
багдадским штемпелем.
